Кекс – не повод для знакомства
Шрифт:
Интересно, а что бы сказал Антон, узнай, куда я иду? Конечно, по нашей договоренности мы не задавали вопросов. Просто пару раз в неделю писали друг другу, встречаясь в разных местах. Преимущественно в гостиницах на час.
Эти моменты были похожи на яркие вспышки в жизни. Уверенно признаю: мужчина покорил меня своим подходом к нашим отношениям. Да одно то, что он отвечал за свои слова возбуждало похлеще поцелуев и шлепков по заднице! Ммм, надеюсь, что нас хватит надолго в таком режиме.
– Что встала? Цветы брать будешь?
Сама
– Буду! Вот пятьсот рублей, давайте букетик.
Хитрая старушка прищурилась. Она стояла недалеко от столовой с приятными ценами и вкусными беляшами с говядиной. Извращение какое-то –целый день нюхать эти запахи.
Коллеги по цеху каждый раз на нее косились, с удивлением переводя глаза на меня. Да, бабульки прямо-таки разрыв шаблонов. Мне хамят, а я покупаю. Учитесь, пока жива и все еще хожу сюда.
– Шестьсот. И то только потому, что постоянный клиент. Хотя когда заглядывала в последний раз? Год, полтора назад? Совсем о душе не печешься, нахалка.
Последние слова неожиданно были сказаны очень тепло. Она скорее бурчала и жаловалась, чем и вправду хамила. Сдержала улыбку.
– Пятьсот пятьдесят. И мне белые. Терпеть не могу желтые дурацкие хризантемы.
Бабка закатила глаза и стала отсчитывать веточки мелких белых кустистых розочек. Даже не торгуется? Видно, действительно соскучилась. В итоге мне насупленно протянули букет, перевязанный желтой лентой. Даже тут умудряется уколоть.
В ответ все же сунула шестьсот рублей. Та молча взяла. На этом наш ритуал окончился. Без слов осмотрела старушку. Вроде выглядит неплохо, не изменилась. Ну ладно. Про себя сделала заметку бывать здесь почаще.
Большой сезон еще впереди, как и многочасовые очереди, в которых ни разу не стояла. Бодрым шагом продолжила свой путь, вдыхая весенний ветер. Уже перед первыми рамками металлодетекторов достала легкий шелковый шарфик и повязала на голову.
Всегда уважала любую веру, хоть и не причисляла себя ни к одной. Но приличия есть приличия, и со своим уставом в чужой монастырь, как говорится…
Пройдя первый заслон, пошла в сторону стен женского монастыря. Увидь меня кто из знакомых, устроил бы истерику, хохоча до слез. Но есть так, как есть: мне нравилось здесь.
Как только проникла через маленькую дверь справа от ворот, то сразу попала в другой мир: мир веры, надежды и любви. Людей, как всегда, было очень много. И это еще не выходной, когда к мощам и иконе святой Матроны выстраивается многочасовая очередь.
По привычке обогнула старую церковь, где в подвале лежала святая, к которой за столько лет так ни разу не спустилась, и новую, выстроенную позже и с большей помпезностью.
За ней располагался уютный садик с прекрасными розами, кустарниками и можжевельниками. Скоро все расцветет и волшебные ароматы наполнят и без того чудесную атмосферу особой магией.
Села на любимую скамейку в тени и зажмурилась. На душе тут же стало легко и светло, пришло осознание, что обязательно извинюсь перед Хлоей и подарю их малышу большого медведя и годовой запас памперсов. Надо только сделать первый шаг.
– Давно тебя не было, Майя.
Рядом со мной, подвинув букетик из белых роз, присел мужчина в черной рясе. Отец Иоанн, как он как-то раз представился. Без понятия, что он делал в женском монастыре и как находил меня, но каждый раз, когда приходила сюда, он подсаживался ко мне.
– Да все дела, батюшка, все дела.
Даже не смотрела в его сторону. Все мое внимание было приковано к хвостику очереди впереди. Возле него уже сновали молодые послушницы, завлекая девушек и женщин для помощи в храме. Знаю, что за пару часов такой благотворительности тебя потом проводят к мощам без очереди.
Но многие соглашались по другой причине: просто хотели помочь и немного уйти в свои мысли посредством довольно нетипичного для их жизни труда.
– Опять дров каких наломала? Или все же нашла себя?
Повернулась к нему и лукаво улыбнулась:
– Я же много раз говорила, что давным-давно нашла себя и счастлива, а душа моя спокойна. Просто иногда чудю – все же живой человек, не кукла.
– Живой, и от этого иногда сидишь здесь, как у меня на ладони. Говори уж, кого обидела?
Всегда поражалась тому, что он чувствовал меня как никто другой. Всего лишь по выражению лица и взгляду понимал, что именно меня гложет. И почему-то именно с этим незнакомым батюшкой душа могла быть откровенной.
– Подругу. Мне иногда кажется, что я слишком эгоистична и не замечаю других людей. Она в больнице с угрозой выкидыша лежит, а я все про выступления и работу думаю.
Внутри снова стало гаденько. Не поступают так с близкими людьми. Их поддерживают. И в горе, и в радости. Батюшка почесал внушительную русую бороду, придававшую ему возраста, и ответил:
– Ты просто еще не понимаешь их. Ревнуешь к жизни, которую считаешь для себя лишней. Не переживай, раз ты здесь, то значит, что еще не все потеряно. Не гореть тебе в геенне огненной, не тыкать в тебя чертям вилами.
Мой неприличный хохот взорвал окружающую обстановку. Вот за что я и любила своего случайного знакомого: за неподражаемый, специфичный юмор. А еще голос, которым он все это говорил: словно сам был этим чертом, у которого в последний момент отобрали жертву.
– И какой совет вы мне дадите на этот раз?
Глава 11. Майка
Батюшка фыркнул, чем привлек к нам еще большее внимание. Хотя куда уж сильнее. На территории церкви не принято устраивать шумных зрелищ. Как и не принято священнослужителям издавать веселые звуки, словно они не такие же люди из плоти и крови.