Кельты анфас и в профиль
Шрифт:
Например, одна из историй была такая. В бретонском городе Сен-Мало жил-был один рыцарь. И у него была жена. А эта жена любила другого рыцаря, и он ее тоже. И вот второй рыцарь приходил по ночам под стены замка первого и смотрел на окошко, у которого стояла его возлюбленная: она вставала ночью, чтобы посмотреть на влюбленного красавца. Встречаться они, понятное дело, не могли: у замка стены толстые и охрана бдит денно и нощно. Но ночные отлучки из супружеской постели здорово поднадоели мужу дамы. Он стал приставать к ней с расспросами — с какой такой радости она торчит у окна? «Там соловей так приятно поет, вот я и слушаю», — отвечает жена. Муж бурчит в ответ что-то типа: «Был соловей — нет соловья, так что спи, как все люди» и подстреливает ни в чем не повинную птичку, после чего швыряет трупик жене. Жена, забрызганная кровью, понимает, что теперь никакого предлога простаивать ночи напролет перед
Конечно, у современного читателя ношение дохлятины в коробочке вызовет некоторую брезгливость, но понятия о гигиене в Западной Европе в Средние века были весьма далекими от современных. Развивать сию тему не буду — кто знает, может быть, вы эту книгу за столом читаете…
Кроме соловьев и отчаявшихся любовников, в лэ Марии Французской встречаются Тристан и Изольда, которым посвящена «Песня о Жимолости», а в песне «Ланваль» рыцарь, носящий это имя, служит у короля Артура.
Про Артура надо сказать особо. Как литературному персонажу ему здорово повезло: он был героем летописей по обе стороны Ла-Манша (как британских, так и бретонских), валлийских легенд, позже — рыцарских романов в Англии, Франции и Германии и более поздних произведений, включая современные фильмы и компьютерные игры. Впервые о нем упомянул в 800 году валлийский монах Ненний, автор известной летописи «История бриттов» (Historia Britonum).Позже, в XII веке, об Артуре несколько более подробно рассказал Гальфрид Монмутский в «Истории королей Британии» (Historia Regum Britanniae):он поведал читателю подробную биографию героического короля. Несмотря на свое наукообразное название, эта «История…» похожа скорее на сборник валлийских легенд: уж очень много там фантастического и сказочного.
При чтении «Истории королей Британии» создается впечатление, что, несмотря на всю фантастику и сказочность повествования, король Артур — лицо историческое. Однако на сей момент никаких исторических лиц с таким именем и хотя бы с отдаленно схожей биографией не обнаружено. Скорее всего прототипом легендарного короля был кто-то из реально существовавших бриттских правителей, сражавшихся с саксами. Среди возможных претендентов на роль Артура — бритто-римский полководец Амвросий Аврелиан, давший в свое время саксам серьезный отпор. О нем пишет и уже знакомый нам святой Гильда, и ныне почитаемый святым Беда Достопочтенный, и Гальфрид Монмутский. Последний, правда, считал Амвросия дядей Артура.
Многие авторы полагают, что на должность Артура уместнее было бы назначить римского военачальника Луция Артерия Каста — у него хотя бы имя созвучное. Одна неувязка — этот человек жил на свете на несколько столетий раньше битв с саксами, во втором веке. Куда лучше звучит версия, согласно которой «исторический Артур» — это Артуир мак Айдан, король Дал Риада, сражавшийся на территории современной Шотландии против пиктов как раз в шестом веке. Есть и другие претенденты среди бриттских королей V–VI веков, так что фантазировать можно сколько душа желает. Но мне все же проще сказать: мы не знаем, кто был реальным прототипом короля Артура и был ли таковой вообще. В конце концов, вполне возможно, это некий собирательный образ идеального короля, до которого ни один человек по определению не дотягивал. И артуровские легенды от такого утверждения хуже не становятся.
Но не будем останавливаться на том, как именно кельтские народы повлияли на куртуазную литературу. Это уже другая опера, в которой кельты не принимают непосредственного участия.
Нам придется перейти к теме, печальной как сама смерть Артура. А именно: в тот самый момент, когда уже более или менее просвещенная Европа начала зачитываться рыцарскими романами, мир кельтских окраин стал шатким и хрупким.
Началось все несколько раньше, когда над кельтскими странами нависла первая серьезная угроза: место полуголых ирландских пиратов заняли викинги. Теперь уже они стали наводить ужас на мирных мореплавателей. Но не только на них. Викинги высаживались на побережьях, убивали, грабили, жгли монастыри и, как филолог не премину заметить, уничтожили при этом массу ценнейших рукописей как на латинском, так и на кельтских языках. Так и хочется этим разбойникам руки-ноги оторвать, но уже поздно. Впрочем, если бы у кого-то была возможность противостоять викингам, то и без меня бы им конечности поотрывали и головы снесли за милую душу. Но, по всей видимости, противостоять им на тот момент никто не мог. Последствия набегов викингов на кельтские окраины были плачевными: на протяжении более чем двухсот лет береговая линия подвергалась периодическим разорениям, а кое-где викинги проникали и дальше и захватывали земли кельтов.
В 839 году скандинавы основали свое королевство на севере Ирландии, и только в начале XI века ирландцы под предводительством короля Бриана Бору смогли их победить.
Разумеется, укрепившиеся на Изумрудном острове скандинавы стали наводить там свои порядки: так появились в Ирландии первые города и замки. До того даже Темра (или Тара), королевская резиденция, была просто большим поселением и на город никак не походила. Даже столица современной Ирландии, город Дублин, тоже был основан викингами. Так что с известной натяжкой можно сказать, что и от викингов была какая-то польза, но вреда и для Ирландии, и других кельтских стран было гораздо больше. Бретань, например, до скандинавских набегов была вполне процветающим государством, наводившим страх на соседнюю страну франков. Но после разорений прибрежных городов и поселений (а Бретань омывается морем с трех сторон, и фактически полстраны там жило и до сих пор живет на побережье) что-то надломилось, и дальше началась многовековая история постепенного подчинения все более и более сильной Франции. Уэльсу, Корнуоллу, Шотландии и острову Мэн, а позже и Ирландии пришлось иметь дело с хитрым и сильным врагом — Англией и тоже расставаться с независимостью.
Французы и англичане, воспитанные на чтении артуровских романов, совершенно не задумывались о том, что покоряют наследников того самого великого короля. Как обычно бывает, соседей, потерявших независимость и былую славу, со временем стали считать диковатыми, недалекими и некультурными. И уже веке в пятнадцатом ни одной придворной даме не пришло бы в голову хвастаться знанием бретонского языка.
Так что придется закончить эту главу на печальной ноте и процитировать «Смерть Артура» Томаса Мэлори в переводе И. Берштейн: «И более про Артура я ничего не нахожу в моих верных книгах, и про смерть его я тоже больше ничего надежного и достоверного не слышал, кроме лишь того, что на корабле, его увезшем, были три королевы: одна была сестра короля Артура королева Фея Моргана, другая — королева Северного Уэльса, а третья — королева Опустошенных земель…
Однако многие люди во всех краях земли Английской полагают, что король Артур не умер, но был по воле Господа нашего Иисуса перенесен отсюда в другие места; и говорят, что он еще вернется и завоюет Святой Крест. Я, однако, не стану утверждать, что так будет, вернее, скажу: в этом мире он расстался с жизнью. Но многие рассказывают, будто на его могиле написано так: "Hie jacet Arthurus rex quondam rexque futurus [5] "».
Но пока что о возвращении Артура ничего не слышно…
5
Здесь лежит Артур, король в прошлом и король в грядущем (лат.).
Глава 16. Ты никто и звать тебя никак
Да они все, все у нас отняли, даже имена! — кипятился валлиец Даррен Льюис, преподаватель английского в одной из московских школ. — Вот скажи, почему у меня фамилия Льюис?
Не дожидаясь ответа (мне-то откуда знать?), он продолжил:
— На самом деле моего предка звали Ллевеллин. Но нету, понимаешь, нету такого английского имени. А сохранять валлийские нам было нельзя. Был Ллевеллин — стал Льюис… А какие у нас раньше были красивые имена! Существовало что-то вроде русских отчеств. Например, Ллевеллин ап Давид. «Ап» значит сын. У некоторых имена состояли из восьми частей, то есть по имени можно было узнать сразу о восьми поколениях. Но их запретили. Ты можешь себе это представить — запретить имя?
А еще валлийцам насильно придумали фамилии.
Даррен тряхнул пепельными локонами и раздраженно отставил пластиковый стакан с чаем. Мы сидели в университетском буфете МГУ: Даррен решил присоединиться к моим студентам, изучающим бретонский, и часто комментировал мои высказывания словами «…а вот у нас в Уэльсе». Получалось очень интересно и познавательно.
— …У нас в Уэльсе вообще говорят, что половина валлийцев носит фамилию Джонс, а остальные Дэвисы. Это шутка, конечно, есть и другие фамилии: Дженкинс, Льюис и прочие, но правда то, что разнообразия никакого. А все почему? Фамилии нам искусственно придумали англичане. Не было у нас фамилий, понимаешь, не было!