Кем и как любима Тамара Зотова
Шрифт:
– Знаешь, Игорек, вот сижу я сейчас тут с тобой за этим столом… за моим столом… В моей беседке, потому что здесь все моё… Да, моё… – Евгения Сергеевна тяжело вздохнула и долго смотрела на дощатую столешницу, на горизонталях которой располагалась помимо бутылочки вина (от коньяка она отказалась после единственной рюмки, женщина не планировала быстро напиваться) ещё и некоторая закуска, принесённая услужливыми работницами из кафе.
– Ваше, – согласился довольный от спиртного Игорь Владимирович, – А чье-же?
– И столик этот мой, – грустно продолжала Евгения Сергеевна, – и беседка… Вся «Красная Рябина» моя. Казалось бы – радоваться надо… Ну да, радуйся, госпожа Спасибова! – женщина плеснула себе «Апсны», повертела бокал на закатном солнце, сделала
– Ах, Евгения Сергеевна, – вздохнул управляющий и достал сигареты. – Если бы я знал… Как говориться… Если бы я знал…
– Пошёл пятый год, Игорек, – сказала женщина. – Пятый год без него… Знаешь, Игорек, о чем я только не думала. Убийство, похищение, суицид… У него были враги, у него была масса недоброжелателей, Игорек, он занимался бизнесом, а в этом деле без недругов никак. Но когда он пропал… После его исчезновения… – женщина сделала нервный глоток вина. – Ты не представляешь, Игорёк, как я боялась! Я боялась всего, всех. Каждого! Я боялась выйти из дома, боялась приезжать сюда, я ждала что и меня зацепят. Подкараулят где-нибудь или даже в дом ворвутся и… Я боялась его брата Гогу, он давно в Москве, он возглавляет какую-то страшную политическую организацию… Даже не хочу об этом говорить. Я реально хотела продавать эту базу и линять куда подальше.
– Да, я помню, – кивнул управляющий. – Я и сам-то ходил с пистолетом. Так… На всякий, как говориться, случай.
– С пистолетом?
– С травматом, – уточнил управляющий, – но все, так сказать, обошлось. Ни ко мне, ни, насколько я понимаю, к вам так никто и не пришёл. Бандитам вы оказались не нужны. И база эта тоже.
– Вот в этом-то все и дело! Если бы Федьку убили из-за базы или из-за денег, то тогда неминуемо пришли бы и ко мне! Ведь Федька был продуманный и заранее юридически оформил все документы, по которым в случае его смерти, недееспособности, невозможности личного руководства или смерти права на «Красную Рябину» переходят ко мне. Я часто думаю – не жив ли он? Ведь он мог, например, сбежать? Скрыться? Бросить нас с Ванькой, бросить бизнес и скрыться?
Игорь Владимирович ничего не ответил, он закурил, сделал глубокую затяжку и выпустил тугую струю едкого дыма.
– Бросить, как говориться, все… – задумчиво повторил он. – Конечно, теоретически, он мог так поступить… Но, боюсь вас расстроить, Евгения Сергеевна, лично я бы так не сделал. И он бы так не сделал, он не такой. Он же оставил не только базу отдыха, но и сбережения. Он оставил вас с Иваном… – еще одна задумчивая затяжка. – Ну… Как говориться… Не знаю…
– Я не хочу верить в то, что он мёртв, – сказала Евгения, – Так же как не хочу верить в то, что это пацан… Нечипоренко… Что с ним тоже что-нибудь случилось…
– Да, этот мальчишка… – Илаев в раздражении затушил окурок в пепельнице и налил себе коньяка. – Испортил он нам, если можно так сказать, репутацию… Менты тут каждую травинку приподнимали, всех отдыхающих распугали.
– Но куда он мог деться? – женщина хлопнула ладонью о стол. – Куда? Где он? Почему вокруг меня пропадают люди, Игорек?
– Я думаю… Нет, я уверен, что пацан, если можно так выразиться, сбежал. Уехал, улетел, убежал, уплыл, как говориться. Я не знаю, где он сейчас, но наверняка он жив-здоров. Захотел свободы, независимости, взрослым себя посчитал – вот и сбежал. Он же, вроде как обкуренный и пьяный был, вот ему, если можно так выразиться, моча в голову и ударила. У меня брат сводный тоже из дома сбегал, так он вернулся, когда от голода, как говориться, кишку скрутило. И этого Нечипоренко найдут. Найдут, не переживайте, Евгения Сергеевна. Или сам объявиться.
– Да он чуть не убил Ваньку! Он ему чуть голову не пробил!
– Вот именно! Напал на Ивана, струсил и, как говориться, скрылся!
Евгения Сергеевна и Игорь Владимирович выпили и некоторое время сидели молча, думая каждый о своём. Вокруг
– А он настырный, верно? – произнёс Илаев.
– Что? Кто?
– Ванек, – управляющий с улыбкой кивком указал на светящееся электрическим светом окно своего кабинета.
– О, господи! Он все ещё там. Сейчас я ему позвоню, пусть выключает и закрывает ваш кабинет…
– Нет-нет, пусть работает, – разрешил господин Илаев, – я не против. Если надо, пусть, как говориться, изискивает. Должно быть что-то уж шибко интересное нашёл.
– Мне сейчас за него неудобно.
– Да бросьте, ведь это же ваш комп, ваш кабинет, как и все здание, если можно так выразиться....
– Володь, перестань.
– Все-же, может быть это не моё дело, но что он может искать в интернете такого, из-за чего забывает не только о том, что мы, как говориться, его ждём чтобы отметить его поступление в МГУ, но и вообще перестаёт вести счёт времени? Ведь, насколько я понимаю, он не в игрушки играет.
– Нет, он к играм совершенно равнодушен, – ответила женщина.
– Тогда что?
С минуту подумав и ещё раз посмотрев на оранжевый квадрат окна, светящийся в сгущающихся сумерках как угловатый глаз самой ночи, женщина откинулась на спинку деревянной лавки.
– Давай-ка, Игорек, звякни в кафе, пусть принесут ещё бутылочку. И плед.
Когда работница кафе принесла им вторую бутылку вина и обновила закуску, Илаев ловко откупорил пробку и наполнил бокал хозяйки, владелица «Красной Рябины» накинула на себя клетчатый плед. Вино опьянило Евгению настолько, что расслабил мышцы языка и ей захотелось перед кем-то выговориться.
– Ты, наверное, знаешь, Игорек, про нашу семейную байку? Федька тебе что-нибудь говорил о его императорской крови?
– А как же! Если можно так выразиться – много раз. Но все это воспринималось как шутка. Он часто так шутил. Дескать, предками его были русские императоры.
– Это он так шутил, да?
– Частенько, если можно так сказать, – улыбался Илаев. – Я, говорит, потомок императора Николая, у меня, говорит, голубая кровь, белая кость и мраморное мясо. И смеется.
– Ну… Шутки-шутками, но знаешь-ли, дыма без огня не бывает, – грустно улыбнулась женщина. – Не знаю, серьёзно ли Федька считал себя потомком императорской фамилии или нет, но этот его юмор зашёл слишком далеко. Он и Ваньке постоянно твердил одно и то же, с самого рождения – ты, мол, тоже потомок русских царей. Федька заставлял его учиться, читать литературу, знать историю, этикет и так далее. Не пристало, говорил он, императорскому отпрыску быть неучем. Нельзя тебе, Ванька, сквернословить, нельзя быть бессовестным остолопом – достойно держи честь императорской фамилии! В шутку, конечно, но со временем они двое и сами перестали понимать где шутка, а где жизнь. В итоге Федька внушил Ваньке, то что изначально было как байка. Потом Федя пропал… А внушение осталось… Иван подрос и решил все-таки всерьёз заняться исследованием… – Евгения перевела дыхание и осушила бокал с «Апсны», к закуске она почти не притрагивалась. Лишь наколола на вилку маленький треугольничек сыра, куснула уголок и отложила на тарелку. – Это началось ещё в прошлом году, перед новогодними праздниками, аккурат на следующий день после годовщины исчезновения Федора. Пять лет как… У нас в кладовке хранились кое-какие старые документы, бумаги всякие. А еще в семье Спасибовых из поколения к поколению передавалась маленькая шкатулочка, а в ней носовой платок с инициалами «АР» и с пятнами крови. Так вот по преданию этот платочек принадлежал самому цесаревичу Алексею – сыну последнего русского императора Николая II. Федя прятал и бумаги и платочек от своего брата Гоги. После его исчезновения Ваня стал читать те документы, изучать… Потом смотрю – проверяет что-то в интернете. А потом уехал в Москву, сказал – надо попасть в библиотеку Ленина. Представляешь, Игорек! Уехал в Москву, чтобы попасть в библиотеку! Вернулся. Будто подмененный. Потом ездил ещё.