Кен
Шрифт:
— Знаешь, Черри, я все больше прихожу к мысли, что все это глупо. Мои игрушки. Ведь это не любовь. А хочется…
— Тогда не спеши. Пойдем?
— Да, пожалуй.
— В Париж поедем вдвоем? Ты и я?
— Ох, и пойдут же сплетни! Ипусть! — И подруга достала из сумочки кошелек, чтобы расплатиться с официантом.
Ксения облегченно вздохнула: как хорошо, что этот парень останется сидеть за своим столиком, а они с Женей сядут сейчас в машину, и за окнами замелькает такая знакомая и родная вечерняя Москва! Как хорошо!
15: 15
Он
— Извините, зажигалки у вас не найдется?
На каждом столике в резных чугунных чашечках цветков горели розовые свечи.
Ксения растерялась от такой откровенной провокации, а Женя, не долго думая, схватила со своего столика подсвечник:
— Подойдет?
Он рассмеялся. Ксения сразу же отметила немного сколотый левый клык. У ее бывшего мужа зубы были идеальные. И вообще, вблизи сходство было не столь разительным. Глаза у этого парня тоже были темные, но гораздо больше, а скулы не такие высокие. В его глаза, похожие на два маленьких солнца, Ксения смотрела с опаской.
— Конечно, я искал повод, — все так же смеясь, сказал он. В его улыбке и сколотом левом клыке была какая-то заманивающая чертовщинка.
И Женя Князева тут же подвинулась:
— Садись.
— Уходить собирались?
— Да, пора.
— Так, может, вместе?
— Что, за ужин нечем заплатить? — понимающе усмехнулась Женя.
— Ну, если женщина просит.
Он с первых же минут странным образом отдал инициативу ей. Казалось, знал и сценарий, и все правила игры. Ксения почему-то была уверена, что деньги у парня есть. Но за ужин, и свой, и его, заплатила Женя Князева. Потом поднялась из-за столика и пошла вперед, уверенная, что оба следуют за ней.
На улице он совершенно неожиданно достал из кармана ключи от машины. Небрежно спросил:
— Куда едем?
— Что, приятель спихнул старого «Жигуленка» за пятьсот баксов? Девушек решил покатать? — прищурилась Женя.
— А что?
— Бросай свою тачку и двигай в мою машину. Прокачу с ветерком.
— Нет, я так не могу. А с моей что?
— Кто позарится на твою жестянку?
— Пять секунд, да? — Он все-таки решил поручить кому-то свою машину. Чуть ли не бегом двинулся за угол.
Ксения тут же сказала подруге:
— Уйдем?
— Да ты что? — возмутилась она. — По-моему, он — прелесть.
— А как насчет фантома?
— Показалось. Нервы, нервы. Мерещится черт знает что. Хорош, правда?
— И ты его раньше никогда не видела?
— Видела, не видела — какая разница? Он мне нравится. Точка. Пойди посмотри, где там его консервная банка? Что-то парень долго копается.
Ксения завернула за тот же угол. Почему-то не в открытую, а тихонько, чтобы не привлекать внимания. Только что «снятый» подругой парень захлопнул дверцу машины и кивнул сидящему за рулем мужику:
— Поезжай!
То, что тут же отъехало с платной стоянки после его слов, нельзя было назвать консервной банкой. И стоила эта «жестянка» не пятьсот баксов. Насколько Ксения разбиралась в машинах, значок на бампере означал марку «Тойота». У Жени тоже была когда-то такая машина, только классом похуже. И подруга все время жаловалась на дороговизну запчастей к «японкам».
Ксения бросилась прочь, стараясь избавиться от глупых мыслей. Кто он такой? За ужин платить не хочет, а на дорогой машине ездит. Угнал? Взял у приятеля? Почему-то, вернувшись к Жене, она ничего подруге не сказала. А вскоре подошел и он. Женя достала ключи от своей машины. Подошла к ней, открыла переднюю дверцу:
— Ну как? Отличается?
— Сильно, — сказал парень, залезая в салон. В его собственной, только что уехавшей машине, было заметно просторнее.
Ксения понимала, что надо было все сказать еще тогда. Что он не похож на всех предыдущих, что никакой он не альфонс и нет у него особой нужды жить в квартире у Евгении Князевой. Они с подругой вскоре выяснили, что он москвич, имеет свою двухкомнатную квартиру, где прописан один, и даже как-то заезжали туда. Поэтому Ксения и запомнила адрес. Хорошая, между прочим, квартира. Но тем не менее он сразу же поселился у своей новой подруги, и во Францию они все-таки поехали втроем.
0: 30
Женя Князева никогда не подвергала своих бой-френдов жесткому контролю. Само собой подразумевалось, что ей не изменяют. За полный пансион и заграничные вояжи она могла на время стать для своего избранника самой идеальной из всех существующих на земле женщин. Насколько Ксения знала, никто из «шуриков» не тяготился бездельем и бесконечным зеванием на трибунах, пока Женя Князева бегала как безумная по всему корту за мячом.
Этот не зевал, на игру смотрел с интересом, но бездельем явно тяготился. Вскоре он начал исчезать из квартиры, сначала ненадолго, а потом и с утра до позднего вечера. То же самое происходило за границей. Обязательным было только присутствие на матчах, и то Ксения иногда ловила себя на мысли, что не видит его на трибунах. Только что был — и вдруг исчез. Понятно, что самой Жене там, на корте, было не до него. И на трибуны смотреть некогда. Надо думать, искать ключи к победе, переживать каждый проигранный мяч. Но Ксения по сторонам смотрела всегда. Чтобы понять, как дела у подруги и есть ли шанс. Сама она разбиралась в теннисе не настолько хорошо, чтобы видеть все эти скрытые гейм - и матч-болы, когда очко вроде бы и проиграно, но инициатива не на стороне того, кто его взял. И, глядя на соседние кресла, Ксения часто думала: «Где он?»