Кэннон
Шрифт:
Щёки Эдди розовеют, но я не могу сказать, потому ли это, что она смущена или возбуждена. В любом случае, я чувствую самодовольство, когда вижу её реакцию.
— Я бы с удовольствием посмотрела, как ты попытаешься, — произносит она.
— Это вызов? — спрашиваю я. То, как её губы слегка приоткрываются в ответ, заставляет меня думать, что это чертовски верно, и я должен сказать себе отойти от неё, прежде чем действительно сделаю что-то, о чём пожалею. Я даже представить себе не могу, как взорвалась бы голова полковника, если бы я хотя бы пальцем дотронулся
«Конечно, это могло бы стать ещё большим стимулом вести себя неподобающим образом со сводной сестрой, которую я не видел пять лет» — думаю я, следуя за ней в закусочную и наблюдая, как покачиваются её бёдра, когда она дефилирует на этих каблуках.
Глава 3
Эдди
Семь лет назад
— У него проблемы, — говорит моя мама, нанося ещё один слой туши на ресницы. Она полусогнулась над туалетным столиком в своей комнате, одетая в платье с вырезом пониже спины, едва прикрывающее зад, кричащее и больше подходящее двадцатилетней девушке, чем ей. Иногда я думаю, что мой взлёт к славе просто дал ей повод вновь пережить свою молодость. Это стало вдвойне правдой с тех пор, как она познакомилась с полковником.
По крайней мере, полковник в какой-то степени ответственен, лучше, чем доноры спермы, которые стали родителями моей сестры и меня. «Отец» — вряд ли подходящее слово. Они не общались с нами с тех пор, как совершили это дело и бросили мою мать. С полковником, возможно, всё будет в порядке. Он жёсткий, как доска, и почти не улыбается. И он заставляет всех называть его полковником, хотя он больше не служит в армии. Так что это причины его не любить.
С другой стороны, он действительно занимает время моей матери, отвлекает её от микроуправления моей жизнью и карьерой. Так что это определённо причина любить его.
Но мы с мамой говорим не о полковнике. Мы обсуждаем сына полковника, Хендрикса, который весь в татуировках, злой и самый великолепный парень, которого я когда-либо видела.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что у него проблемы?
Моя мама пристально смотрит на меня, и на секунду я боюсь, что она может прочитать мои мысли, что она может увидеть совершенно неуместные помыслы, которые у меня были о Хендриксе, что она каким-то образом может почувствовать прилив сил, который я испытываю, когда слышу его имя. Я стараюсь говорить непринуждённо, беспечно, когда спрашиваю о нём, стараюсь ничем не выдать своего любопытства.
Моя мать пренебрежительно машет рукой и вздыхает:
— Ты видела его, Эддисон, — говорит она. — Татуировки и… ну, в любом случае, ты его видела.
Да, я действительно видела его. Хендрикс Коул выглядит как проблема с большой буквы «П».
Почему мысль об этом приводит меня в трепет?
***
Наши дни
Я смотрю в меню, стараясь не смотреть на Хендрикса, тем более
Мой сотовый вибрирует, и я просматриваю свои непрочитанные сообщения, все о прошлой ночи. Пять от бывшего парня Джареда, ни в одном из которых даже не извинился за то, что получил минет от рыжеволосой в туалете клуба. Два от моей подруги Сапфир:
«БОЖЕ, что за ГРЕБАНАЯ ПОЕЗДКА. Прости, Джаред. Ты знаешь, что он игрок. Тебе нужно два раза заняться сексом в отместку».
Одно от Ады:
«Жаль, что вы поругались. Джаред переживёт это».
Джаред переживёт это? Это его член во рту у какой-то другой девушки, и он единственный, кто переживёт это?
Я перевела свой телефон в режим полёта. К чёрту Джареда и моих так называемых друзей с их отстойными советами. К столику подходит официантка и с минуту пристально смотрит на меня, громко жуя свою жвачку. Она постукивает ластиком по своему бейджику с именем Беатрис, прежде чем направить карандаш на меня, её глаза сузились.
— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты похожа на ту певицу, Эддисон Стоун? — это звучит скорее, как обвинение, чем как вопрос.
Хендрикс выглядывает из-за края своего меню:
— Неужели? Я не вижу сходства.
— Знаете, она живёт в Нэшвилле, — говорит официантка, пожимая плечами. — Это то, что я слышала. Я никогда не видела её здесь, так что, скорее всего, это неправда. В любом случае, она больше похожа на голливудский типаж.
— Я слышал, она известная дива, — произносит Хендрикс, и я сильно пинаю его под столом.
— В любом случае. Вы готовы сделать заказ или как? У меня тут кое-кто ждёт заказа на вынос. Хочешь как обычно?
Как обычно?
Хендрикс поднимает вверх пальцы.
— Два, — говорит он, забирая меню у меня из рук, прежде чем я успеваю запротестовать. — И кофе.
Беатрис не отвечает, просто пересекает комнату, направляясь к кассе.
— Ты не подумал, может быть, я хотела сама выбрать себе еду? — спрашиваю я.
Хендрикс пожимает плечами:
— Зачем, чтобы ты заказала что-нибудь из яичного белка с низким содержанием жира и овощи?
— Ты не знаешь, то ли это, что я собиралась заказать.
Он смеётся.
— Уверен, что это не так, — говорит он. — Держу пари, ты ешь стейк с яйцами каждое утро. Вот почему от тебя остались кожа да кости.
— Ты такой надоедливый. От меня едва ли остались кожа да кости. Две недели назад таблоиды сказали, что я слишком толстая, — я свирепо смотрю на него.
— Они слепы. Тебе нужно немного поесть.
Он так бесит, командует мной через пять секунд после того, как снова появился в моей жизни, но я знаю, что лучше с ним не спорить.