Кешмарики от Иннокентия
Шрифт:
– Ну, на кладбище там, - Степан добросовестно напрягся и даже почесал в затылке, - Или, к примеру, в заброшенные церкви...
– А ты сам когда-нибудь ночевал на кладбище?
– Мой автопилот меня еще ни разу не подводил.
– Степан сплюнул.
– То-то и оно. Холод, ветер собачий, тело так и сдувает, так и сдувает привидение всхлипнуло и у Криворучко тоже на глаза навернулись слезы.
– Да тебе ли об этом беспокоится? У тебя же целый Мавзолей!
– Пфф, очень весело с покойником вековать! Никакого, понимаешь,
– по партии, я имею в виду. А их тысячи, миллионы коммунистов со стажем! Так куда же нам?
– Ну, за бугор, например. Там же Карлы Марлы всякие... Должны поддержать!
– Ага, со свиным рылом да в калашный ряд. Там у них, конечно, очень здорово. Легенды, родовые замки и нашего брата ценят, потому что понимают каждый может оказаться между небом и землей. Высокая культура страха и уважения фамильных грешников. А у нас?
– А что у нас?
– А у нас мы селимся, более того, по очереди ютимся в телах пролетариата, - ошарашил Степу бессмертный дух Ильича.
– Вот, сегодня меняюсь в тебе с Малютой.
– Во мне?
– А ты думал, что зря по земле бродишь? Нет, я еще при жизни сказал, что все в природе устроено рационально.
– К черту такую рационализацию! И, вообще, почему только пролетариат?
– Карма у него такая!
– Что за зверь?
– Темный, ты, как подземелье.
– А "новые русские"?
– перебил его неграмотный оппонент.
– Э-э, ненадежный в витальном отношении контингент. Мрут, как мухи. Статистику читать надо. Киллеры-шмиллеры всякие, понимаешь, да?
– в складках простыни наметилось что-то татарское.
– А мы боремся за сокращение мигрирующих душ, потому что это снижает качество инкарнаций!
– Что же делать?
– Да ты прям, как Чернышевский, - ухмыльнулось бесплотное постельное белье и вдруг страшным голосом заорало.
– Ротик открывать, батенька, ротик!
Криворучко растерялся до того, что нижняя челюсть отпала сама по себе.
– Скуратов! А, Скуратов! Время уже!
– просительно заныло привидение.
"У ходоков, видать, набрался," - сообразил Степан, но рот закрыть не успел, потому что оттуда неожиданно послышалось рычание дикого зверя.
– Рано еще!!!
– Да как же рано-то...
– хныкало бестелесное существо.
– Гляди, светает уже!
– Выходной до третьих петухов!
– гаркнуло из Степановой утробы и разговор оборвался.
Пауза затянулась минут на пять, пока челюсть, наконец, со щелчком не встала на место.
– Ну, что ж, я пойду, - неловко засуетился протрезвевший медиум.
– Иди, иди... Все равно никуда не денешься. Или...
– Криворучко мог бы поклясться, что оно ему подмигнуло.
– Может закукарекаешь, а?
– Чего? Петуха из меня делать? Да я тебя!..
– Но-но, я же не в этом смысле. Вот если бы ты...
– фантом свернулся петухом и косноязычно захрипел, - ку-кха-хре-ку... Тьфу, черт! Видишь, голос уже не тот. А все проклятая сырость. Кремлевская стена - она, знаешь ли, совсем не отапливается...
– А если я это... Думаешь, поможет?
– Конечно! Меня самого так три раза вокруг пальца обвели. Давай!!!
Степан постоял, пожал плечами и в ночи раздался душераздирающий крик петуха, который оказался одной лапой в кастрюле с пресловутым котом. Вдали эхом отозвалась трель свистка заблудившегося участкового.
– Вот здорово у тебя получается, - искренне обрадовалось привидение и неожиданно растаяло в воздухе.
– Потому что не курю.
– Это не может не радовать, - перед имитатором домашней птицы стоял милиционер. Как говорится, во плоти.
– Старший лейтенант Булка. представился он и ткнул Степану под нос часы.
– Почему нарушаем в неположенное время?
Была полночь.
– Да тут это... Прив...
– нарушитель поперхнулся и замолчал на полуслове.
– Привиделось что-то, а?
– тон вопроса был ласков, как май и лепестки сирени, под которой стояли.
– Да никак это снова ты, Криворучко? Ну, здоров!
– Ага, привет. Давно, можно сказать, не виделись.
– Что же тебе опять померещилось, дорогой ты наш лунатик, что орешь ты дурным голосом на всю округу?
– Привидение, ей-богу. Как ты здесь стоишь, висело...
– И щупальцами шевелило, да? А, может, это белые петушки в воздухе летали?
– тут тон сменился и стал скучным и казенным, как желтый дом. Будем сдаваться или наряд вызывать?
"Ну, все. Сейчас этот кретин вызовет "воронок", отвезут, пришьют "белку" и кукарекай, Степа, до полной инвалидности! Хоть бы этот чертов дух объявился!"
"Во-первых, не чертов, а, во-вторых, не положено ему зреть меня по рангу. Пускай своими галлюцинациями любуется, - раздалось колокольным звоном в бедной башке жертвы потусторонних жилищных проблем.
– Вон и сейчас в нем Лаврентий Палыч заседает. С ним может связываться только полный псих, а я еще из ума не выжил. Благодарю покорно, батенька! Кстати, булыжник основное оружие пролетариата... Ты уж сам как-нибудь!"
– Так, что там у нас будем решать?
– Насчет петушков?
– И с ними тоже. Ну?
– А ну их, пусть кукарекают, - Криворучко решил, что терять ему нечего. Привидения есть, голоса в голове присутствуют - что еще надо для диагноза?
– Это как понимать?
– А вот так!
– Степан набрал в грудь побольше воздуха и выдал трель поджариваемого петуха.
– Ты чего, в самом деле спятил?
– Булка попятился от ненормального.
Тот не дал ему удалиться на безопасное расстояние, схватив за грудки.
– Призрак, понимаешь, бродит по Европе!
– Отпусти, придурок!
– прохрипел участковый, наливаясь синевой, как спеющая слива.