Кэсседи, космический политолог!
Шрифт:
– Взорвем еще пару объектов на ведущих планетах, чтобы доказать свое могущество...- уклончиво ответил псих.
– Начнем с...,-сознание потемнело, мир поплыл.
– а закончим Викторией. Ваши...
Мир покачнулся, рассыпаясь миллиардами искр.
– Ну, вот и все, Никколета.
– печально произнес доктор.
– Ты была так молода и талантлива, но, к сожалению, твой час настал. Не смотря на подлость твоего народа, ты положила на алтарь исследований свою юность и будущее. Наука всегда будет помнить твое имя, Никколета Грэйс Ривера, и мы, будущее этого мира, не забудем твоей жертвы. Кровь, отданная тобой, пойдет
А дальше запищал аппарат. И он развязал меня, подхватил пластиковые пакеты с выкачанной кровью, погасил свет и неторопливо покинул помещение, насвистывая незатейливую мелодию. Какого это, убить человека, а потом спокойно наслаждаться своей предстоящей жизнью?
Я же, собрав последние силы, дернула рукой, вырывая чертов не отключённый провод капельницы из своей вены. Руку ожгло огнем, но я была жива.
Помещение кружилось, и, чтобы сесть, мне пришлось приложить немало усилий. Да, доктор считал меня Никколетой Грэйс Ривера, Викторианкой. Но я была Кэсседи Никколета Элмерз, Землянкой, слабой по своему определению.
Только доктор не знал этого, поэтому не мог предвидеть того, что произошло. Я уверена, что он вколол мне медицинское средство, которое с одной капсулы губительно действовало на Викториансев. Есть такое, его название не раскрывается, но в определенных источниках его знают.
По определению, Викториансы более сильные и выносливые, чем прочие расы, но это средство влияет на них психологически, подавляя инстинкты. Единственное в своем роде медицинское средство, с одной ампулы способное убить Викторианса.
Собственно, впервые так безумно рада, что я Землянка. Только чувствую себя все равно плохо.
Говорят, что это загадочное средство - витамин, которое практически никак не воздействует на другие нации, разве что, положительно. Единственные подобные инциденты происходят с Викториансами. Поэтому, я не понимала природу своего состояния. Возможно, дело в обильной потере крови. Но...я пеняла на мутацию, делающую из меня Викторианку.
Сейчас я примерно на третью часть Викторианка, а это значит, что также губительно оно должно сказываться на мне. Но мне повезло, что я не мутировала до конца иначе бы валяться моему хладному трупику на кушеточке.
На мне была странная рубашка, напоминающая медицинские робы из далекого прошлого. Это вызвало некую панику, но затуманенное сознание лишь отмахнулось. Плевать на одежду, мне нужно спастись! Только бы добраться до сенсора или любого другого связующего элемента. Я могла бы позвонить на свой номер, он наверняка проверяется, за ним следят. Давай, девочка, кроме самой себя тебе никто не поможет!
Я искала взглядом дверь, или окно, или хоть что-то, через что можно сбежать. И обязательно, чтобы это "что-то" было не заперто.
Взгляд наткнулся на вентиляционную трубу. Давно я этих штук не видела, разве что в старых боевиках. Ну а почему нет? Это же отличный вариант! Заметить человека в вентиляционной трубе сложнее в тысячи раз, чем если бы я начала расхаживать по их коридорам. Осталось только туда залезть...
Выход нашелся быстро. Я всего лишь передвинула кушетку поближе ко входу, благо кушетка-то на колесиках. Встав на нее, без сомнений полезла в трубу, вдыхая металлический, сжатый воздух.
Внутри оказалось достаточно просторно, чтобы я смогла пролезть. Другое дело, что поверхность была просто ледяной, и при прикосновениях колени и ладони ожигало холодом. Картинка происходящего до сих пор расплывалась, и с каждой минутой я чувствовала себя все хуже. Кажется, у меня был жар. Лоб горел и тело пробирал озноб.
Только держаться! Я не хочу умереть в...вентиляционной трубе. Боже, хоть от медикаментов того психа, но не в этой трубе.
А тем временем я ползла вперед, вперед, вперед. так, по моим внутренним ощущениям, прошло около получаса. И я очень надеюсь, что террорюги еще не подняли на уши охрану, обнаружив мой побег. Хотя, возможно, они уверены, что я уже мертва и проверять меня не имеет смысла до тех пор, пока аппарат не выкачает остатки крови? Кстати, тоже интересная штучка, этот аппарат. Он модифицирует кровь, даже после смерти донора, не позволяя ей сворачиваться. Открытие Викториансев, между прочем.
Интересно, эта труба когда-нибудь закончится? Или она сразу в открытый космос ведет? Стоп, а мы вообще в космосе? Или мы уже на планете, к примеру, Земле? Тогда я точно не сумею сбежать.
С другой стороны, смерть за мной по пятам идет. Начиная с того момента моей жизни, когда убили няню. Они вполне могли убить и меня, и если бы не она, то навряд ли я спаслась бы. А потом? Когда я связалась с РЕЧНО? Опасность ходила следом за мной, тысячи людей хотели моей смерти. И так всю жизнь. Университет, конкуренция, по ночам работа агентом, собственное расследование, бесконечная гонка за информацией, предательство Земли и Императора, похищение Истребителями, мутация. А теперь это. Возможно, риск - смысл моей жизни.
Но я не сдалась тогда, так почему должна сдаться сейчас? Да, силы на исходе, я на вражеской станции, навряд ли мне помогут, и я осталась одна. Шансы низки как никогда, но свою жизнь я продам дорого, очень дорого. В конце-то концов! Я - Кэсседи Никколета Элмерз, политолог. Плевать на новую жизнь, новый род занятий и новое имя. Я осталась прежней! И я не сдамся!
Я-то не сдалась, а вот вентиляционная труба...закончилась. Да так резко и неожиданно, что я просто полетела вниз со скоростью корабля Истребителей, больно ударившись лодыжкой по пути. Каких же сил мне стоило не закричать! Но я не хотела привлекать еще больше внимание, потому что, если я вдруг выпаду в кабинете их начальства, то есть микроскопические шансы, что меня не заметят. А если я буду кричать, то заметят меня все и сразу...
Выпала я в коридоре. Простом таком, абсолютно чистом и металлическом, как у Истребителей. Только у тех огромно иллюминатора, открывающего прекрасный вид на просторы космоса, не было.
Мириады звезд, сотни тысяч путей, настоящий темный океан, открывающий невероятные возможности. В космосе можно заблудиться, утонуть, потеряться. Он не исчисляем, бесконечен. И где-то там находиться моя семья, которая оплакивает потерю.
Отгоняя непрошенные мысли, я огляделась.
К слову, коридор был абсолютно пустой. Я даже взбодрилась от такой удачи! Наконец-то мне повезло! Но неожиданно до меня дошли звуки.