КГБ в русской эмиграции
Шрифт:
Недолго думая, он обратился в ратушу, где ему всё объяснили с немецкой чёткостью:
—Закон на вашей стороне. Храм ваш, можете его занимать. Если будут препятствия, пришлём в помощь наряд полиции...
О. Владимир Клипенштейн обнаружил в архиве ратуши огромное число документов Зарубежной Церкви. Среди них были протоколы заседаний приходских советов, изъявлявших желание вернуться «в родную Зарубежную Церковь», и покрытые затем завесой молчания. Да и долго работать в дрезденском архиве о. Владимиру не пришлось...
Когда, радостный, он позвонил архиепископу Марку, своему правящему архиерею, реакция последнего оказалась абсолютно неожиданной и, на первый взгляд, неадекватной. Марк раздражённо закричал:
—Я готов повеситься из-за ваших действий!
—Но где же тогда мне служить?
– удивился о.
—Снимайте квартиру и служите на дому!
– вновь прокричал знаменитый своим аскетизмом архиепископ Марк.
Странно: именно он назначил о. Владимира настоятелем храма, а теперь не позволяет входить в него! Где же логика?
Как человек, знающий эту систему изнутри, я имею все основания сказать: именно нелогичность поведения и выдаёт порой агентов КГБ на Западе. Ведь им приходится действовать не по своей воле, а по приказам Лубянки, порой довольно глупым, исходящим от некомпетентных людей, партийных назначенцев. Иной раз агентам приходится совершать поступки, которые им явно невыгодны и даже несут гибель или ведут к их разоблачению. Ведь, как правило, они работают по определенной «легенде» - и, например, лицо, «залегендированное» как архиерей, по идее, обязано заботиться о своей епархии и укреплять ее, а приказы поступают прямо противоположные. Между прочим, в каждом годовом плане работы с агентом КГБ, коих немало можно почитать в архивах Лубянки, обязательно присутствует такая графа: «Легендирование действий агента». Порой содержимое этой графы занимает сотни страниц.
Однако в нашем случае человек заявил всё открытым текстом: не сметь покушаться на интересы Московской патриархии, хотя тогда, в девяностые годы, перспектива объединения РПЦЗ с нею была еще весьма и весьма спорной и туманной. Такое поведение на языке КГБ называют «вредительским». В Минской школе контрразведки, где я учился в конце семидесятых годов, нас наставляли: подрыв изнутри - это вредительство, извне - диверсия. Диверсант проникает извне, а вредитель маскируется «внутри коллектива».
—Меня удивило, что православный епископ хочет совершить самоубийство из-за того, что подчинённый ему священник расширяет деятельность его же Церкви, - говорит епископ Ириней.
– Но тогда я ещё не понимал масштабов предательства Марка и исправно информировал его обо всех своих действиях. Хотя мне было странно, что ещё за десять лет до поглощения части Зарубежной Церкви Московской патриархией Марк сослужил со своим патриархийным «двойником» Феофаном, таким же «архиепископом Берлинским и Германским». Да и в дрезденский храм он иногда наведывался и сослужил с его патриархийным настоятелем Георгием Давыдовым, однако сам храм так и не принял. Выполняя священнический долг, о. Владимир Клипенштейн проинформировал Марка о своём обращении в Ведомство по охране Конституции - контрразведку ФРГ - с запросом о русских священниках, сотрудничавших с КГБ. А ведь патриархийные священники все сотрудничали!.. Представляю, как напугал архиепископ Марк этим известием патриархийного настоятеля храма св. Симеона Дивногорца протоиерея Георгия Давыдова! Именно в Дрездене находилась резидентура КГБ, ставшая теперь знаменитой из-за того, что одну из незначительных должностей в ней когда-то занимал Владимир Путин. Впрочем, в годы его службы в Германии Дрезденская резидентура считалась захудалой, в ней служили чекисты без связей в верхах. Но кто-то же должен был доносить им о настроениях местных православных? Вот и направила советская власть в четырнадцатилетнюю (!) загранкомандировку священника, представителя «идеологически враждебной среды». Сейчас в РФ, увлекшись героизацией советского прошлого, понемногу стали забывать, что советское государство официально декларировало в качестве своей цели уничтожение Церкви и религии, а отнюдь не их поддержку и развитие. Об этом недвусмысленно говорилось в Программе и Уставе КПСС, а, согласно 6-й статье Конституции СССР, КПСС была основой политической системы государства и определяла его идеологию. Естественно, что все священники РПЦ МП в ГДР, как, впрочем, и во всех других зарубежных странах, тоже были агентами КГБ. Не агентами могли быть только те, кто занимал в иерархии КГБ более высокое положение, кадровые чекисты. Священники-военнослужащие, числящиеся в списках офицерского состава КГБ, исправно получающие воинские звания и отдыхающие в военных санаториях. Такие тоже имелись в ГДР. Мне достоверно известно имя только одного из них - полковника Гуменюка, Ивана Назаровича, служившего в берлинском храме, недалеко от рези- дентуры КГБ, где он постоянно работал. О нём я написал в 2006 году в статье «Митрополит Лавр усыпляет бдительность».
После обращения о. Владимира в германскую контрразведку Марк не на шутку перепугался: ведь и он сам тоже мог оказаться в этом списке! В Дрезден срочно был направлен протоиерей Николай Артёмов, самый доверенный помощник Марка, который «принял дела» и приказал о. Владимиру Клипенштейну немедленно собираться и уезжать в Мюнхен.
—Владыка Марк не склонен к шуткам!
– заявил он сурово.
Так будущий епископ Ириней был переселён в мюнхенский монастырь преп. Иова Почаевского, где находится резиденция Марка.
—Но в Германии вы служить не будете!
– заявил ему тот, и о. Владимир Кли- пенштейн вернулся на родину.
Там он рассказал о случившемся с ним российским священникам Зарубежной Церкви, после чего отношения Марка с ними заметно обострились. Архиепископ перестал помогать российским приходам. Однако достоянием гласности эти события всё же не стали. Я тоже о них ничего не знал, когда писал в 2004 году свою нашумевшую статью «Две тайны архиепископа Марка».
Епископ Ириней отметил в беседе со мной, что если бы тогда, в 1999 году, кадровая работа Марка в пользу Москвы стала бы широко известной, это вызвало бы такой скандал, что прошлогоднего «объединения Церквей» могло и не состояться. Тем более, что тогда предстоятелем Зарубежной Церкви был Митрополит Виталий, известный своим категорическим неприятием большевиков, чекистов и «советской патриархии».
—Я убеждён, что именно Марк возглавил заговор по смещению Митрополита Виталия в 2000 году, - отметил епископ Ириней.
А ответ на его запрос в германскую контрразведку, похоже, готов. Девяти лет для этого было вполне достаточно. Составленный с немецкой аккуратностью, он ждёт своего часа. О, сколько знакомых фамилий мы там увидим!..
Впрочем, новые сведения о таинственной личности управляющего Германской епархией РПЦЗ (теперь уже, естественно, РПЦЗ МП) все продолжают и продолжают поступать. Как известно, в той части официальной биографии архиепископа Марка, в которой говорится о его юношеских годах, Восточная и Западная Германия и перемещение между ними Михаила Арндта как-то смазаны. Это сделано для того, чтобы избежать объяснений, каким образом юный Михаил, уроженец ГДР, перебрался в Западную Германию в начале шестидесятых. Официальным путём этого сделать было нельзя.
Николай Сергеевич Чертков, выходец из семьи белых эмигрантов, рассказал мне, что познакомился с будущим архиепископом Марком в 1961-м или 1962-м году во Франции, куда тот приезжал именно из ГДР, а не из ФРГ. Это произошло во Французских Альпах, в детском православном лагере РСХД, Русского студенческого христианского движения. Николаю Черткову было тогда 14 лет, а Михаэлю Арндту - 21. Он преподавал детям русских эмигрантов их родной язык, что само по себе уже очень странно. Мало того, что этим занимался немец из ГДР, так ведь под боком, во Франции, имелось огромное количество блестящих знатоков русского языка с дореволюционным образованием, желающих безвозмездно обучать русских детей. Михаэль Арндт довольно откровенно рассказывал ребятам о том, что служил в армии ГДР, но те, в силу возраста, не делали из этого никаких политических выводов.
Их только удивляло, что учитель плохо говорит по-русски, с сильным немецким акцентом. Старший друг Николая Черткова, будущий парижский профессор-русист Алексей Циолкович, был ровесником Арндта. Он узнал, что их гость из ГДР, помимо прочего, ещё и не православный, а лютеранин. Что же связывает его с православным русским лагерем?
Увы, эта кажущаяся несуразность говорит мне, бывшему кадровому офицеру КГБ, о многом. Очевидно, что в РСХД активно действовала агентура, и было бы очень странно, если бы её там не было. Очевидно, Михаэля Арндта так, постепенно, вводили в русскую среду, внедряли в ряды русской эмиграции. Ведь многие там могли задать вполне естественный вопрос: почему этот немец лезет в наши ряды, да еще и определяет судьбы нашей Церкви? Зачем радеет за свободу от большевиков нашей России, а не своей родной Германии? Таким людям можно было возразить так: