Кибердемоны 3. Динамический хаос
Шрифт:
– Не в том значении, которое придаёте этому слову вы, – этот голос был женским. Он звучал откуда-то сбоку, и Мирон подумал, что на стене находится динамик.
Но в следующий миг стена протаяла, обнаружив кабину лифта, а в ней – стройную белокурую девушку.
– Это Оссеан, – представил Айзек. – Глава отдела исследований иррационального интеллекта.
– Попросту говоря, поведенческих стереотипов толпы, – улыбнулась девушка. Кожа её, в отличие от волос, был очень смуглой, тёмно-кофейной. А зубы на её фоне такими же белыми, как и волосы. – Ахроматия, – добавила она. – Так называется моё заболевание. Это чтобы ты
Мирон поймал себя на мысли, что действительно не может отвести глаз от её лица. Радужки глаз Оссеан были бледно-серебристыми, в них тёмными змейками ветвились кровеносные сосуды. Моргнув, он переключил внимание на свои ботинки – точнее то, что от них осталось после путешествия по степи, плена и пребывания в воде.
***
– Неохипстеры, – сказал Виталик. – Они не похожи на молодых руководителей начала двухтысячных. Никаких игр в тимбилдинг, никаких веганских заморочек. Осталась, пожалуй, любовь к зауженным костюмам и причёскам в стиле помпадур.
Мирону разрешили навестить парнишку на следующий день. Палата походила на надутый полиэтиленовый пузырь, с мембранным входом, не пропускающим бактерии.
Ему тоже пришлось пройти биообработку, а еще надеть маску-фильтр и перчатки – у Виталика еще не было естественного иммунитета.
Для его запуска понадобится бомбардировка кожи пучками радио-излучения, – так объяснил Айзек, пока вёл его к палате.
– Им можно доверять? – спросил Мирон. – Ты знаком с ними дольше, чем я, так что…
– Настолько, насколько это возможно по отношению к людям, облеченным неограниченной властью, – пожал плечами Виталик.
Под больничным халатом проступали тощие, похожие на куриные косточки, ключицы. Руки вылезали из рукавов сантиметров на двадцать.
– Оссеан сказала, что они пытаются не допустить какой-то жопы, которая должна, по их расчётам, случиться в самое ближайшее время.
– Я не настолько знаком с верхушкой, – покачал головой Виталик. – Всего лишь подопытный кролик, помнишь?
– Ты социолог, – сказал Мирон. – И понимаешь в этой муре больше, чем я. А еще я тебе доверяю.
– Почему?
– Ты сам говорил, что узнал меня еще там, у кочевников. Но не сдал – хотя деньги предлагали немалые.
Виталик какое-то время молчал, только хлопал длинными ресницами. Его нескладная фигура едва умещалась на функциональной кровати, да и то, как заметил Мирон, пришлось выдвинуть дополнительный карниз.
Но глаза его больше не светились той наивной верой в себя, что так бесила Мирона в стойбище. Теперь её даже не хватало…
– Что они конкретно сказали? – спросил он.
– Падение Технозон вызвало ударную волну, которая прокатилась по экономике всей планеты. Они стараются минимизировать последствия – в конечном итоге диверсификация Нирваны пойдёт на пользу… Но до этого еще далеко. Сказали, сейчас наша цивилизация как нельзя близка к началу техногенной катастрофы.
– Средние века, – кивнул Виталик. Затем пояснил: – Роберто Вакка. Он выстроил модель падения цивилизации еще в двадцатом веке. Всё начинается с автомобильной пробки и аварии на железной дороге…
– Деградация крупных систем, – кивнул Мирон. – Это произошло в Америке, в двадцать первом. Из-за аварии диспетчеры аэропортов не смогли добраться до работы, и два реактивных лайнера упали на высоковольтную линию. Из-за перегрузки случилось полное выключение электричества, да еще и снег выпал… Словом, тогда всё закончилось гражданской войной с применением ядерного оружия. И теперь у них там феодальные государства. То есть, средние века…
– На самом деле, это происходит по всему миру, просто не так заметно, – сказал Виталик. – Государства деградировали до корпораций – они были слишком обширны и сложны, чтобы какая-то центральная власть могла координировать их действия. Теперь настала очередь корпораций, – парнишка дотянулся рукой, опутанной множеством трубок, до груши с водой, и сделал пару глотков. – Технозон – только первая ласточка. Ты же понимаешь, что остальные – и ЕвроТранс, и Санскрит-нешнл – колоссы на глиняных ногах. Они обязательно разделят участь Технозон. Вопрос – когда?.. Но проблема в том, что вместе с ними обрушится вся промышленная цивилизация. По самому неприятному прогнозу, мир раздробится на множество замкнутых, слабо связанных между собой кластеров, а люди – в массе – неизбежно лишаться тех знаний, что успела накопить техногенная культура.
Мирон вспомнил, что профессор Китано считал этот сценарий неизбежным. И даже начал к нему готовиться.
– Эти чуваки – Минск-Неотех – говорят, что стремятся удержать технологии от уничтожения, – заметил он.
– Новые тёмные века неизбежно породят неолуддитов. Которые будут громить машины каменными топорами, – кивнул Виталик. – А еще расцвет религий.
– Суеверий и мракобесия, – перевёл Мирон.
– Называй, как хочешь, – покладисто согласился парнишка. – Да только я УЖЭ этого насмотрелся. Кочевники, – пояснил он после того, как хорошенько побулькал питьевой грушей. – Они отказались от технологий – кроме самых необходимых. Человеку, который проводит жизнь среди степей, среди высокого неба и россыпей звёзд, гораздо легче поверить в существование бога, чем в существование роботизированной Ванны, и как следствие – Плюса.
***
После визита к Виталику Мирона потянуло на воздух. Айзек предупредил, что на балконы Термитника – так он назвал дом-пирожное – можно выходить безбоязненно. Они защищены облаками нано-ботов, не дающих любопытствующим заглядывать в окна…
Теперь он стоял на одном из таких балконов, на высоте тридцатого этажа. Вид расстилался великолепный: голубая излучина реки, на дальнем берегу – смешанный лес. Отдельных деревьев он не различал, но общая зелёная масса выглядела пышной и довольно густой.
Ближний берег представлял собой поля, засаженные гречихой. Сиреневые метёлки невысоких кустиков колыхал лёгкий ветерок, он же доносил пряный медовый аромат.
– Это для пчёл, – на балкон вышла Оссеан. Со вчерашнего дня, когда его, почти "никакого" Айзек проводил до комнаты, похожей на дорогой гостиничный номер, они не виделись.
– Гречиха – это для пчёл, – повторила девушка. В улыбке вновь блеснули неестественно белые зубы.
– Ты всегда отвечаешь на невысказанные вопросы? – спросил Мирон, освобождая ей место у перил, рядом с собой.