Кибердемоны 3. Динамический хаос
Шрифт:
– Спасибо.
– Как тебя зовут?
– Виталик. То есть, Виталий Озеров.
– А я – Мирон, – он протянул руку, почувствовал вялое и слегка липкое рукопожатие.
– Почему у тебя лицо обгорело?
– Упал в костёр. Когда по башке огрели.
– Круто.
– Сам в шоке.
– Есть хочешь?
– А что?
– Соевый обед. Котлета, пюре и горошек. Сырые, но если привыкнуть… Газы, правда, потом мучают.
– Я почуял.
– Ну так что, будешь?
Мирон сглотнул. Хотел отказаться, но ведь нужно набраться сил.
– Давай.
Остро-солёный
Будем рассматривать нынешнее положение, как интересную задачу с множеством переменных, – решил он. Соль отбила все другие вкусы, и жевалось совершенно механически.
Нужно отыскать выход. То есть, освободиться и сбежать. Прихватив с собой мальчишку, который до сих пор, спустя месяц, воспринимает плен у кочевников как увлекательный квест…
Его предупреждали: кочевники ловят людей. На границе степи, в крошечном городишке, где он останавливался в последний раз пополнить запасы. Мужики там жили суровые, вооруженные до зубов. От набегов из степи они защищались стальными роль-шторами и пулеметами, расположенными на крышах зданий.
К сожалению, в тот момент предупреждение его не столько насторожило, сколько обнадёжило: там, куда он едет – земли абсолютно дикие. А значит, преследования корпоратов можно не опасаться…
Вывод был правильный. Но совершенно бесполезный.
В том городишке ему говорили, что кочевники используют пленников как рабов – на самых чёрных, самых тяжелых работах. А потом продают на органы…
Судя по истощенному виду Виталика, продажа ему светит в самом обозримом будущем. Значит, надо торопиться.
***
О том, что настало утро, Мирон понял по узким косым лучам, пронизавшим стену сборного домика там, где секции стен были пригнаны не слишком плотно друг к другу.
И как только забрезжил рассвет, за стенами началась какая-то суета. Топот ног, крики, пронзительные вопли ребятишек, рокот разогреваемых двигателей…
Виталик, прикорнувший рядом – всё-таки соскучился пацан по общению, по живому человеческому теплу – встрепенулся, распахнул огромные глазищи и повёл оттопыренными ушами, как антеннами.
– Опять кочевать будем, – сказал он шепотом. – И неделю на этом месте не простояли…
Будто подтверждая его слова, дверь домика со скрипом отворилась, и в неё просунулась голова в малахае.
Вслед за малахаем возникло дуло автомата. Калашников, – как нетрудно было догадаться, – усмехнулся Мирон.
Дуло недвусмысленно приказало им выходить на белый свет.
– А всё-таки здесь красиво, – Виталик, стоя по колено в воде, плескал на тощую грудь и спину. Рёбра у него выпирали, как у старинного электронагревателя, а позвоночник походил на хребет осетра.
– Зайди поглубже, – посоветовал, отфыркиваясь, Мирон. – Заодно и постираешь.
– Я плавать не умею, – прищурился пацан. При свете дня оказалось, что лицо его усыпано веснушками, как лепешка – кунжутным семенем. – И глубины боюсь.
– Не бойся, я тебя поймаю, – Мирон лёгкими гребками выплыл на мелководье и нащупал дно.
В реку – широкую, неспешную и полноводную, их загнал давешний владелец Калаша. Мирон этому только порадовался: всё тело зудело от пота и засохшей крови.
Но и насторожился. Виталика явно купаниями не баловали, а значит, точно готовят к продаже. Показать, так сказать, товар лицом… Правда, кто мог позарится на тощее лопоухое чучело двух метров ростом, Мирон не представлял. Версия с чёрными хирургами представлялась всё более реальной. И пугающей.
Пока плавал, он успел наскоро осмотреть стойбище – ту часть, что располагалась возле реки. Плоский берег почти незаметно уходил в воду, и кибитки, или юрты, разбросанные в художественном беспорядке по зелёному полю, смотрелись очень живописно. Юрты были круглые, с коническими крышами. Впрочем, это всё, что связывало их с жилищами кочевников прошлого.
Белый нано-пластик, программные ассемблеры – из них вполне можно было построить высотное здание, с общей канализацией и водопроводной системой. Как только пришла в голову эта мысль, Мирон тут же понял, что так оно и было: когда-то эти жилища составляли дома-ульи, но потом их раскурочили, растащили и частично перепрограммировали.
За юртами находился загон для скота. Вешки небольших треугольных ботов огораживали периметр, достаточный для сотни баранов и табуна лошадей.
За стойбищем начиналась равнина, которая плавно переходила в горы. На том берегу реки скалы начинались сразу из воды…
За ночь его успели увезти на довольно значительное расстояние, – прикинул Мирон. Километров пятьсот, может, больше.
В подтверждение своих выкладок он увидел несколько скоростных спидеров – один как раз приближался к юрте, ведя за собой волокуши на электротяге. Кочевник, спрыгнув с седла, набрал на ручном планшете какой-то код, и юрта начала складываться, проваливаться внутрь себя, таять, как глыба льда под пламенем ацетиленовой горелки…
Когда от домика остался лишь компактный кубик в полметра высотой, кочевник закинул его в волокуши и направил планшет на следующую юрту.
Надо выбираться, – лихорадочно думал Мирон, отжимая одежду. Он решил не ждать, пока вещи высохнут, и напялить их сразу – мало ли, что. Надежда, гревшая душу всю ночь – что благодаря Виталику его физиономия попадёт в Плюс, таким образом оповещая всех заинтересованных, где он находится – рассыпалась прахом, как только он увидел своё отражение в речной воде.