Кибернетика стучится в школу
Шрифт:
"Лошади" сбегали редко, они учились, или старались учиться, добросовестно: одни - "ломовые" - прилежные тянули, другие - "иноходцы" подтягивали, иногда делали вид, что тянут, поднимая хвост и взбрыкивая ногами. Все это я испытал на себе, потому что был "иноходцем".
Оглядываясь назад, я думаю, что получил к тому времени некоторую педагогическую подготовку, так как, кроме личного опыта лицезрения учителей, через мои руки подростка прошла большая литература воспоминаний о предреволюционных школьных годах, с галереей портретов плохих и хороших учителей, методологией детских шалостей и ассортиментом знаний,
Главная проблема школы заключается в том, что за сравнительно короткий срок она из привилегии превратилась в право, а затем в обязанность, сохранив при этом в неприкосновенности почти все школьные порядки и вызвав сумятицу в мотивациях.
Сто лет назад дворянские дети учились в гимназиях, потому что не могли не иметь по крайней мере среднего образования. Такой же долг дать своим детям элементарную грамоту осознали крестьяне русской деревни в Новороссии в 1920 году. Они не могли построить школу, и дети собирались по очереди в каждом доме, хозяева которого на это время давали приют учителю - моему отцу - и кормили его.
Родители-купцы, сами малограмотные, грозили детям, когда те плохо учились, лишить их родительского благословения, материальной поддержки и стращали черной работой. Эта мотивация "кнута" и "пряника" называется "престиж". Она более дорога родителям, чем детям, которым родительское и общественное мнение старается внушить представление о престижных профессиях и должностях, к которым учение открывает доступ, а неучение закрывает. Теперь тот же престиж принуждает родителей отводить (или относить по причине малолетства) детей в спортивную школу, чтобы через несколько лет увидеть на экране телевизора получающими золотые медали. Престиж заставляет взрослых учиться, чтобы не лишиться занимаемой должности или подняться на следующую ступеньку.
По престижным соображениям полностью отдавший себя науке ученый должен на время отвлечься от псе и зафиксировать сверхвысшео образованно в виде кандидатской или докторской степени, благодаря которой он получит большую самостоятельность в выборе тематики исследовании и другие будут терпимее относиться к его "завиральным" идеям.
В обществе с социальными перегородками с престижем переплетается еще одна мотивация - попасть в элиту, "выбиться в люди". "Кухаркины дети", родителям которых частные гимназии были не по кардану, а в государственные принимали по норме, учились со смешанным чувством отчужденности и радости приобщения к тому, чего были лишены их родители. Такое же чувство испытывали простые дворянские дети, попадая в привилегированные учебные заведения для титуловавной знати. Для этого их родителям нужно было собрать необходимые документы и обратиться к именитым знакомым "замолвить словечко".
Еще одна мотивация, полностью принадлежащая родителям, - воспитание характера. Эта мотивация особенно развита в Англии, где "английский характер" служит предметом национальной гордости. В старых русских закрытых учебных заведениях исправляли недостатки домашнего воспитания. Здесь попадались очень талантливые воспитатели, прививавшие высокую интеллектуальную культуру.
Но это еще не все. Разве можно игнорировать в учебе любознательность и интерес?
Мы знаем, что корни просвещения - горьки, а плоды - сладки. Но почему корни должны быть обязательно горькими? Да потому, что раньше они были социальной платой за сладость; и технология обучения могла в таких условиях почивать на лаврах - не обучающий приспосабливался к обучающемуся, а наоборот.
Любознательность присуща человеку, мало того, она сделала его человеком. Это любознательные были первопроходцами и открывателями новых земель, погибали в лаоораторпях от молнии и радиоактивных лучей, которые исследовали. Конечно, любознательность у всех развита по-разному. Но важно использовать то, что есть, и постараться это развить. У психологов существует термин "школьный потенциал" - теоретическая способность к обучению, то есть любознательность. К сожалению, здесь теория сильно расходится с практикой (так называемыми "академическими успехами") из-за несовершенства технологии обучения.
Раньше, когда кругом царило невежество, а в стенах школы можно было получить такое, чего нигде нельзя получить, любознательный терпел несовершенство технологии. Теперь же, в условиях массовой коммуникации, высокой грамотности и доступности книг, когда телевизор есть в каждом доме, эти источники информации сильно конкурируют со школьным обучением. Чтобы выиграть в этой борьбе, нужно научиться не вдалбливать, а дарить знания.
Интерес к учебе, очевидно, связан с любознательностью, но вполне самостоятелен. У меня были сверстники, которые ходили в школу, потому что там было интересно, причем не столько на уроках, сколько на переменах. Я это мнение не разделял, в школу ходил по самопрпнуждению, хотя был и остался любознательным, всегда готовым поглощать знания, правда, только то и только так, как мне хотелось.
Известно, что школу любят люди открытые - экстраверты, сангвиники по темпераменту, общительные, социально активные и уверенные, любящие чем-то выделяться. Здесь важна не столько жажда знаний, не столько процесс учебы, сколько соучастие в нем. Люди, теряющиеся в школьной обстановке, любящие играть в чдиночку, обпдчпвые и ранимые, не умеющие постоять за себя если не физически, то словесно, или просто чемто отличающиеся от других, например слишком высокие пли слишком рыжпе, могут составить о школе самое неблагоприятное впечатление.
Поэтому важно школьное воспитание направлять не на уравниловку, а на отношение к ученику как личности, непохожей на других, со своими качествами, которые надо уметь использовать на благо обучения. Так вырабатывается атмосфера мира, взаимопонимания, сотрудничества и вообще положительных эмоций.
Я умею рисовать. Когда я показываю рисунки, все восхищаются моей работой, я радуюсь и стараюсь рисовать еще лучше. Коля умеет читать стихи. Коля хвалит мои рисунки, а я хвалю его выступления - и вовсе не потому, что "кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку". В таких условиях, когда Коле не ставят в пример меня, а мне его, не надо никому завидовать и можно с успехом развивать полезные качества, избавляясь от того, что мешает мне и другим.
Эмоции - как положительные, так и отрицательные - имеют свойство "рикошетировать", повторяться на подсознательном уровне и вырабатывать уже в сознании положительное или отрицательное отношение к людям и предметам, заставляя стремиться к одному и обходить другое.
Вспомните, как когда-то совсем давно вы упали в лужу. Лужа на улице была единственная, но вы свалились именно в нее. Мало того, вставая, неудачно подвернули ногу и шлепнулись вновь. С тех пор прошло много времени, но всякий раз, когда вы попадаете на эту улицу или в этот район города, у вас срабатывает отрицательпая эмоция.