Кидалы
Шрифт:
И в это время начинаются скачки в Дел-Мар. А ипподромы в Лос-Анджелесе временно пустуют…
Или… все не совсем так. Трудно сказать, в самом ли деле она сунула нос в бизнес Лилли, как совала нос и в его дела. Может, она просто разозлилась, что Рой надолго оставил ее одну, и ушла на скачки, выразив таким образом свое недовольство.
В гостиницу Мойра вернулась около четырех. Она отпускала шуточки насчет езды на такси и притворялась, что дуется на Роя за то, что тот уехал и не взял ее с собой.
– Я хотела проучить тебя, негодник! Ты ведь не злишься, а?
– Не
– Ах это. – Она пожала плечами. – И что там случилось?
– А ты не знаешь?
– Ну… – вкрадчиво протянула Мойра. Подойдя к кровати, она осторожно присела на краешек. – Рой, я уже давно хотела с тобой поговорить. Но прежде мне нужно было точно знать, что…
– Ладно, успеем еще поговорить, – сказал он беспечно. – Ты не видела на скачках Лилли?
– Лилли? А, твою мать. Разве она не в Лос-Анджелесе?
– Вообще-то да, – подтвердил Рой.
– Но скачек в Лос-Анджелесе нет уже целую неделю. Поэтому она здесь, в Дел-Мар, разве не так?
– Откуда я знаю? К чему ты клонишь?
Она начала подниматься. Он удержал ее, схватив за платье.
– Я еще раз тебя спрашиваю: ты видела Лилли в Дел-Мар?
– Нет! Как я могла ее видеть! Я сидела в клубе!
Рой хмыкнул, заметив ее промах.
– А Лилли туда бы не пошла, а? Откуда ты это знала?
– Потому что я… я… – Она виновато покраснела. – Ладно, Рой, я ее видела. Я за ней следила. Но это не то, что ты думаешь. Мне просто было любопытно, зачем она приехала в Лос-Анджелес. К тому же она всегда так гадко себя вела по отношению ко мне! Я знала, что она хочет нас поссорить любым доступным ей способом. Я и подумала, с чего она так нос дерет и, в общем, поговорила с одним приятелем из Балтимора…
– Понятно. У тебя, оказывается, есть весьма осведомленные друзья.
– Рой, – произнесла она умоляющим голосом, – не злись на меня. Я бы не стала ничего делать ей во вред, так же как и тебе.
– Лучше и не пытайся, – предостерег он. – Друзьям Лилли палец в рот не клади.
– Знаю, – смиренно кивнула она. – Извини, дорогой.
– Лилли тебя не видела?
– Нет. Я была очень осторожна, честно. – Она поцеловала его, улыбаясь одними глазами. – Ну а мы с тобой…
– Да, – кивнул он. – Мы можем вернуться в Лос-Анджелес. Ты узнала, что хотела.
– Милый, не надо так. Наверно, я знала это уже очень давно. Просто ждала подходящей минуты, чтобы с тобой поговорить.
– И что же ты обо мне знаешь?
– Знаю, что ты кидала. Работаешь по мелочи. Но очень удачно.
– С жаргоном у тебя все в порядке. Чем сама-то занимаешься?
– Я по другому ведомству. Крупные аферы.
Он кивнул, помолчал. Она прижалась к нему, положив его руку себе на грудь.
– Мы могли бы составить отличную команду, Рой. Мы с тобой похожи, и нам хорошо вместе. Мы можем работать по два месяца в году и жить на широкую ногу остальные десять! Мне…
– Подожди, – сказал он, мягко отодвинув ее от себя. – С такими делами нельзя торопиться, Мойра. Все нужно очень подробно обговорить.
– Так давай
– Не здесь. Мы приехали сюда отдыхать. И на эту тему мы здесь говорить не будем.
Она поймала его взгляд, и ее улыбка слегка увяла.
– Понятно, – сказала она. – Хочешь сказать, что тебе неловко отказывать мне здесь. Легче на своей территории.
– Ты хорошо соображаешь, – ответил он. – Может, даже слишком хорошо, Мойра. Но кто говорит об отказе?
– Тогда… – Она пожала плечами и встала. – Если ты так хочешь…
– Именно так я и хочу, – подтвердил он.
20
Обратно они ехали на шестичасовом поезде. Он был переполнен, как и тот, на котором они приехали, но вот публика была совершенно иной. В большинстве своем пассажирами были бизнесмены, которые провели выходные в Сан-Диего и теперь возвращались домой в Лос-Анджелес; были и такие, кто жил в Сан-Диего, но должен был оказаться в Лос-Анджелесе ранним утром. Кое-кто продлил себе выходные, и теперь, по возвращении в главный город Калифорнии, их ожидала серьезная разборка с начальством.
Атмосфера выходных улетучилась. В поезде царило задумчивое настроение, которое передалось Мойре и Рою.
Они выпили в полупустом баре. Потом, обнаружив, что в поезде нет ресторана, остались в вагоне до конца поездки. Уютно устроившись в кабинке и тесно прижавшись бедром к Рою, Мойра с щемящим чувством одиночества смотрела на море, на обнаженные, пустые холмы, на дома, словно ушедшие в самих себя. То, что она предложила ему, что было сначала только мечтой, теперь стало острой необходимостью – тем, что должно обязательно сбыться. Все или ничего, и никак иначе.
Она не могла больше жить так, как жила последние годы, наживая капитал собственным телом, обменивая его на средства к существованию. Ей оставалось не так уж много, и ее тело истратило больше, чем получило. Так происходит всегда: чем меньше остается лет, тем быстрее истаивает плоть. Конец всему, что было раньше. Конец скачкам наперегонки с собой. Практика отточила разум, придав ему гибкость: он быстро реагировал на любую ситуацию и мгновенно придумывал, как обеспечить средствами тело, дающее ему убежище, насытить его своей энергией, живостью или тем, что могло полноценно заменить эти качества. Отныне она будет прибегать лишь к разуму. Схемы обогащения, которые изобретал ее ум, нужно опробовать на практике. Ее мозг и мозг Роя будут работать сообща, и тогда они получат деньги, которые могут и должны получить.
Возможно, она была чересчур настойчива – мужчины не любят, когда их подталкивают к чему-то слишком явно. Возможно, ее интерес к Лилли Диллон оказался ошибкой: мать – чувствительная тема для любого мужчины. Но это не важно. То, что она предложила, было надежно и разумно. И выгодно им обоим.
Так и должно быть. И если он только…
Он о чем-то спросил ее, и, когда она повернулась к нему, все еще погруженная в свои мысли, ее лицо состарила ненависть. От неожиданности он отпрянул.
– Эй, – нахмурился он. – Что это с тобой?