Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. Происхождение Руси и становление ее государственности
Шрифт:
Когда летописец детально перечислял, какие из восточнославянских племенных союзов вошли в состав Руси, то он описывал своим читателям государство Русь на одном из этапов своего развития (в первой половине IX), когда Русь охватила еще только половину племенных союзов. Полюдье — первая, наиболее обнаженная форма господства и подчинения, осуществления права на землю, установления понятия подданства. Если в союзе племен полюдье еще в какой-то мере может основываться на старых племенных связях, то в «суперсоюзе» оно уже полностью абстрагировано и отделено от всяких патриархальных воспоминаний. В связи с теми фальсификациями, которые допускают в отношении русской истории норманисты, необходимо отметить, что в источниках полюдье предстает перед нами как чисто славянский институт со славянской терминологией. Полюдье известно, например, в Польше, где оно называлось «станом», а взимаемые поборы — «гощеньем».
Русское слово «полюдье» мы встречаем и в летописях и в грамотах.
Анализируя полюдье 940-х годов, мы должны распространять представление о нем и на более раннее время (вплоть до рубежа VIII и IX); разница в объеме земель, подвластных Руси, была, но она уже не создавала качественного отличия. Суперсоюз начала IX в. из пяти-шести племенных союзов и суперсоюз середины X в. из 8–10 союзов принципиально не отличались один от другого.
Начнем рассмотрение русского полюдья с описания императора Константина (около 948 г.), переставив некоторые разделы по тематическому принципу.
Константин Багрянородный.
О русах, приезжающих из России на моноксилах в Константинополь
«Зимний и суровый образ жизни этих самых Русов таков. Когда наступает ноябрь месяц, князья их тотчас выходят со всеми Русами из Киева и отправляются в полюдье, т. е. круговой объезд и именно в славянские земли Вервианов (Древлян) Другувитов (Дреговичей) Кривитеинов(Кривичей) Севериев(Север) и остальных славян, платящих дань Русам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед на реке Днепре, снова возвращаются в Киев. Затем забирают свои одно-древки… снаряжаются и отправляются в Византию…» «Однодревки, приходящие в Константинополь из Внешней Руси, идут
из Невогарды (Новгорода), в которой сидел Святослав, сын русского князя Игоря, а также из крепости Милиниски (Смоленска) из Телюцы (Любеча) Чернигоги (Чернигова) и из Вышеграда (Вышгород близ Киева).
Все они спускаются по реке Днепру и собираются в Киевской крепости, называемой «Самватас (?)»
Данники их, славяне, называемые Кривитеинами (Кривичами) и Ленсанинами (Полочанами), и прочие славяне рубят однодревки в своих городах в зимнюю пору и, обделав их, с открытием времени (плавания), когда лед растает, вводят в ближние озера. Затем, т. к. они («озера») впадают в реку Днепр, то оттуда они и сами входят в ту же реку, приходят в Киев, вытаскивают лодки на берег для оснастки и продают русам. Русы, покупая лишь самые колоды, расснащивают старые однодревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащают новые…»{203}
Интереснейший рассказ о полюдье императора Константина, ежегодно видевшего своими глазами русские «однодревки» — моноксилы, давно известен историкам, но ни разу не было сделано попытки воссоздать полюдье середины X в. во всем его реальном размахе, как общерусское ежегодное явление. А без этого мы не сможем понять и сущности государства) Руси в VIII–X вв.
Начнем с «однодревок», в которых нередко видели маленькие утлые челноки славян, выдолбленные из одного дерева, чем объяснялось их греческое наименование — «моноксилы». Маленькие челноки, вмещавшие всего лишь по три человека, в то время действительно бытовали, как мы знаем по «Записке греческого топарха», младшего современника Константина{204}. Но здесь речь идет о совершенно другом: уже из приведенного текста видно, что суда оснащались уключинами и веслами, тогда как челноки управлялись одним кормовым веслом и никогда не имели уключин и распашных весел — челнок был слишком узок для них. Характер моноксилов выясняется при описании прохождения их через днепровские пороги: люди выходят из судов, оставляя там груз, и проталкивают суда через порожистую часть, «при этом одни толкают шестами нос лодки, а другие — середину, третьи — корму». Везде — множественное число; одну ладью толкает целая толпа людей; в ладье не только груз, но и «закованные в цепи рабы». Ясно, что перед нами не челноки-долбленки, а суда, поднимавшие по 20–40 человек (как мы знаем по другим источникам). О значительном
Весь процесс ежегодного изготовления нескольких сотен кораблей уже говорит о государственном подходе к этому важному делу. Корабли готовились во всем бассейне Днепра («озера», вливающиеся в Днепр) и даже в бассейне Ильменя. Названы обширные земли Кривичей и Полочан, где в течение зимы работали корабелы. Нам уже хорошо знакомо это огромное пространство днепровского бассейна, все реки которого сходятся у Киева — еще в V–VI вв., когда началось стихийное движение северных славянских племен на юг, Киев стал хозяином днепровского судоходства. Теперь во всем этом регионе «данники русов рубят однодревки в своих горах». Правда, Константин пишет о том, что славяне-данники продают в Киеве свои свежеизготовленные ладьи, но не случайно император связал корабельное дело с подданством Руси; очевидно, это было повинностью славян-данников, получавших за ее выполнение какую-то плату.
О применении государственного принципа в деле изготовления торгового флота говорит и то, что Константином указаны областные пункты сбора кораблей на протяжении 900 км: Новгород (бассейн Ильменя), Смоленск (бассейн Верхнего Днепра), Чернигов (бассейн Десны и Сейма), Любеч (бассейн Березины, часть Днепра и Сожа), Вышгород (бассейн Припяти и Тетерева). В Киеве было отведено специальное урочище (очевидно, Почайна?), где окончательно оснащивались все ладьи, доставленные с этих рек. Название этой крепости — «Самватас» до сих пор не расшифровано учеными. Итак, процесс изготовления флота занимал зимнее время и часть весны (сплав и оснастка) и требовал усилий многих тысяч славянских плотников и корабелов; он был поставлен под контроль пяти областных начальников (из которых один был сыном великого князя) и завершался в самой столице.
К работе мужчин, делавших деревянную основу корабля, мы должны прибавить труд славянских женщин, ткавших паруса для оснастки флотилии. Численность торгового флота нам неизвестна; военные флотилии насчитывали до 2000 судов. Ежегодные торговые экспедиции, вывозившие результаты полюдья, были, очевидно, менее многочисленными, но не могли быть и слишком малы, т. к. им приходилось пробиваться через земли печенегов, грабивших русские караваны у Порогов. Примем условно численность однодревок в 400–500 судов. На один парус требовалось около 16 кв. м «толстины» (грубой, но прочной парусины), что выражалось примерно в 150 локтях ткани. Это была задача для двух ткачих на всю зиму. Учитывая, что после Порогов ставили запасные паруса, мы получаем такой примерный расчет: для изготовления всех парусов требовалась работа 2000 ткацких станов на протяжении всей зимы, т. е. труд женщин 80–100 тогдашних деревень. Добавим к этому выращивание и прядение льна и конопли и изготовление примерно 20 000 м «ужищь» — корабельных канатов. Все эти расчеты, имеющие, разумеется, лишь приблизительные итоги, показывают все же, что за лаконичными строками источника мы можем и должны разгадывать упоминаемые в них явления во всем их реальном жизненном воплощении. И оказывается, что только одна часть того социального комплекса, который кратко именуется полюдьем, представляет собой значительную повинность. Постройка станов, транспортировка дани в Киев, изготовление ладей и парусов к ним, все это — первичная форма отработочной ренты, тяжесть которой ложилась как на княжескую челядь, так и на крестьян-общинников.
Рассмотрим с таких же позиций самое полюдье как ежегодное государственное мероприятие; раскроем, насколько возможно, его практическую организационную сущность. Трактат императора Константина содержит достаточно данных для этого{205}.
Во-первых, мы знаем земли тех племен (точнее племенных союзов), по которым проходило полюдье. Это область Древлян (между Днепром, Горынью и верховьями Южного Буга), область Дреговичей (от Припяти на север до водораздела с бассейном Немана и Двины; на востоке — до Днепра включительно); обширная область Кривичей в верховьях Днепра, Двины и Волги и, наконец, область Северян, охватывавшая среднюю Десну, Посемье и бассейны верховий Пела и Ворсклы.
Когда мы изобразим эти четыре области на карте, то увидим, что они охватывают пространство 700 x 1000 км, почти соприкасаясь друг с другом, но оставляя в середине большое белое пятно. Белое пятно около 300 км в поперечнике приходится на землю Радимичей. Радимичи не включены Константином Багрянородным в перечень племен, плативших дань Киеву. Император был точен: радимичи покорены воеводой Владимира Волчьим Хвостом только в 984 г., после битвы на р. Песчане, спустя 36 лет после написания трактата.