Киевский особый…
Шрифт:
Только 37-я танковая дивизия, выполняя приказ командования, вышла к реке Радоставка на рубеж Манастырек, Шишковице и находилась в готовности к наступлению. Ее положение осложнилось тем обстоятельством, что действовавшая на ее правом фланге 212-я моторизованная дивизия была передана в распоряжение командира 8-го механизированного корпуса и отведена в район Брод.
Но приказ генерала Кирпоноса был четок — 15-му мехкорпусу, невзирая ни на какие трудности и техническое состояние материальной части, к 8 часам 28 июня выйти на исходную позицию и нанести удар в направлении Берестечко [382] .
382
ЦАМО
Мог ли корпус выполнить поставленную задачу? К началу наступления 10-я танковая дивизия насчитывала 39 танков (КВ — 10, Т-34 — 5, Т-28 — 4, БТ-7 — 20) и 36 орудий (122-мм — 10, 152-мм — 4, полковой артиллерии — 4 орудия); 37-я танковая дивизия — 221 танк (Т-34 — 29, БТ-7 — 185, Т-26 — 7), 16 бронемашин и 212 орудий (45-мм — 201, 122-мм — 3, 152-мм — 4, полковых орудий — 4). Переданная в состав корпуса 8-я танковая дивизия имела сводный танковый полк в составе 65 боевых машин. Таким образом, в корпусе имелось 325 танков разных систем и до четырех батальонов (1,5 батальона в 10-м мотострелковом полку и 2,5 батальона в 37-м мотострелковом полку).
И хотя в корпусе еще насчитывалось достаточное количество боевой техники, это наступление заведомо было обречено на неудачу. Опять, в который уже раз, командование фронта совершенно не учитывает рельеф местности в районе действий корпуса. В полосе наступления его частей находилось пять рек (Радоставка, Островка, Жечка, Лошувка, Соколувка) с болотистыми поймами и долинами, местность лесистая, труднопроходимая. Имевшиеся мосты и переправы через реки и болота находились под сильным обстрелом артиллерии противника.
Да и взаимодействие механизированных корпусов командирам всех рангов никак не удавалось наладить, поэтому их действия носили разобщенный характер, не приносящий врагу значительных потерь. Обилие сыпавшихся из вышестоящих штабов приказов, которые к тому же доходили до исполнителей с большим опозданием (если только доходили), не позволяло подготовить наступление механизированных частей должным образом.
Командир 37-й танковой дивизии полковник Ф. Г. Аникушкин докладывал начальнику Автобронетанкового управления Юго-Западного фронта: «Несмотря на трудные условия действий в лесисто-болотистом районе, к тому же при отсутствии пехоты, саперов и артиллерии, дивизия не имела хотя бы минимум времени для организации наступления. Так, приказ № 07/оп штаба 15-го механизированного корпуса, в котором дивизии ставилась задача 28 июня 1941 года форсировать реку Стырь у Бордуляки и местечка Станиславчик и наступать в направлении местечка Берестечко, был подписан в 4 часа 30 минут 27 июня 1941 года, а в дивизии получен только в 8 часов 28 июня, т. е. с опозданием более чем на сутки. Это положение привело к тому, что дивизия, не имея времени, не могла организовать взаимодействие не только с соседом, наступавшим слева, но и достаточно хорошо взаимодействовать между частями дивизии» [383] .
383
ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11360, д. 2, л. 94.
К этому можно добавить, что войска Юго-Западного фронта действовали по шаблону, нанося удары в лоб, полностью пренебрегая приемами обхода обороны противника, переноса ударов, маневрирования имевшимися крупными силами и резервами. Генерал германской армии Бутлар отмечал, что при организации наступления частей Красной Армии «как правило, отсутствовали гибкость в управлении войсками на поле боя и взаимодействие родов войск» [384] .
Почти полностью отсутствовали прикрытие и поддержка авиацией фронта контратакующих частей механизированных корпусов. Штабом фронта не было налажено должным образом и ведение разведки противостоящих сил противника, его намерений.
384
Мировая
Таким образом, неподготовленные удары механизированных корпусов Юго-Западного фронта, даже имевших огромное количество боевой техники, не смогли остановить дальнейшее продвижение противника на восток.
Положение на Юго-Западном фронте продолжало ухудшаться с каждым днем. Части 11-й танковой дивизии вермахта нанесли удар по 228-й стрелковой дивизии и, отбросив ее на северо-восток, прорвались к Острогу, захватив плацдарм на реке Горынь и отрезав от переправ 19-й механизированный корпус. В полосе обороны 6-й армии немецкие части вплотную подошли к рубежам рек Стырь и Радоставка и подготовились к наступлению на участке Грьщоволя, Бордуляки, Станиславчик, Манастырек, Охладув.
Сковав силы контратакующих механизированных корпусов Юго-Западного фронта пехотными дивизиями, командование группы армий «Юг» ввело в разрывы в обороне соединений Красной Армии части 3-го и 48-го моторизованных корпусов, которые развили наступление в направлениях Ровно, Новоград-Волынский, Острог, Шепетовка. Это обстоятельство создало угрозу выхода мотомеханизированной группировки противника в тылы всего Юго-Западного фронта.
С прорвавшимися частями противника в районе Острога и Шепетовки вступили в бой воины 381-го мотострелкового полка (213-я мд). Находившийся в этом районе командующий 16-й армией генерал-лейтенант М. Ф. Лукин, узнав о прорыве противника, снял с погрузки 109-ю моторизованную дивизию и направил ее в бой.
Ожесточенные бои продолжались в этот день и в полосе обороны 5-й армии за переправы на реке Стырь. Захватив плацдарм в районе Рожище, противник силой до двух батальонов при поддержке артиллерийско-минометного огня потеснил ослабленные части 27-го стрелкового корпуса. Сложилась угроза прорыва обороны и выхода частей противника на шоссе Луцк — Ровно.
В это время на этот рубеж начали подходить части 200-й стрелковой дивизии полковника И. И. Людникова. Оценив сложившуюся обстановку, командир дивизии принял решение атаковать противника, не ожидая полного сосредоточения своих частей. При огневой поддержке 461-го гаубичного артполка воины части майора Алесенкова перешли в атаку и сбросили противника с захваченного плацдарма. Подошедшие главные силы дивизии закрепили достигнутый 648-м стрелковым полком успех.
Все последующие дни до 7 июля за плацдарм шли ожесточенные бои, но противник так и не сумел прорвать оборону 200-й стрелковой дивизии. Только по приказу командира 31-го стрелкового корпуса дивизия начала отход к Коростенскому укрепленному району.
Так же героически сражались и воины 131-й моторизованной дивизии полковника Н. В. Калинина. Но все боевые действия войск носили разобщенный характер. К сожалению, штаб 5-й армии не имел полных и достоверных данных о положении своих корпусов и не мог существенно повлиять на складывающуюся в войсках обстановку.
На исходе дня части 5-й армии начали отход к реке Горынь, непрерывно преследуемые атакующими частями противника.
Не была ясна обстановка и для командования Юго-Западного фронта. Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян вспоминал позднее: «Штаб 5-й армии как в воду канул: ни одного донесения. Молчали и штабы мехкорпусов. Что там у них? Начали ли они наступление? Как оно развивается? Ни на один из этих вопросов я не мог ответить начальнику штаба фронта. Посланы в войска наиболее толковые офицеры оперативного отдела. Но когда они еще вернутся… Пока только генерал Астахов добывает для нас кое-какие сведения: его летчики видят, где сейчас идут наиболее ожесточенные бои. Но им с высоты нелегко разобраться: резко очерченной линии фронта нет, вместо нее кое-где образовался настоящий „слоеный пирог“ — наши и вражеские части расположились вперемежку» [385] .
385
Баграмян И. Х.Указ. соч. С. 142.