Киллер рядом – к покойнику (Сборник)
Шрифт:
– Обоих, – за Шепелева ответил Владимир.
И тогда грохнул выстрел.
Но за считанные доли секунды до того, как он прозвучал, молниеносным движением Алиса перевела дуло пистолета со Свиридова на Шепелева.
Майор ФСБ беззвучно упал на землю…
– Не могу, Влодек, – тихо проговорила Алиса. – Пусть тебя убьет кто-нибудь другой. Не могу…
И она снова ушла из жизни Владимира, как он тогда думал, навсегда.
И вот теперь она стояла перед ним, а в его ушах еще отдавались негромкие и такие, казалось бы, спокойные и
– Я сохранила твою жизнь, а теперь ты помоги сохранить мне мою.
Свиридов, немного помолчав, спросил:
– Чем я могу тебе помочь?
– Поговорим позже, – сказала она. – Та-а-ак… А это, кажется, к тебе.
И она выразительно посмотрела поверх плеча Свиридова на направляющуюся к ним группу бритых граждан в сильном подпитии.
– А вон он… офффицьян-н… – протянул один из них, тыча пальцем в направлении Владимира, – а то смотрю, один там только на подпаске у наших… Че за дела?!
Это он выкрикнул уже непосредственно в лицо Свиридову, ошеломив того децибелами и винно-водочным напалмом изо рта.
Из-за спины наглеца вынырнул вездесущий Мосек, который, по всей видимости, был еще пьянее своих товарищей, и заплетающимся языком брякнул:
– А этот-то… он и раньше бере…гов не чуял… поляны не сек. Я чего-то не… допираю, братва: он что из себя корчит: метрдотеля пы…пыринца Конде?
Владимиру первый раз приходилось сталкиваться с отморозком, который мог выговорить слово «метрдотель», да еще и слышал о принце Конде. Поэтому Свиридов широко улыбнулся и проговорил:
– Одну минуту, ребята… иду.
«Ребята» переглянулись.
– В натуре… он, кажется, не понял. Ты хоть просек, с кем базаришь?
– Прекрасно вижу, – выразительно сказал Владимир, смерив красноречивым взглядом красные рожи братков.
– Не, ты не понял… ты не сюда смотри. Ты туда смотри… – И один из парней ткнул пальцем в Алису. – Ты вот сюда смотри…
– Шел бы ты, Витечка, до дому до хаты, – не выдержала та. – Мне нужно поговорить. А будешь много базарить – скину Филиппу Григорьевичу, что ты начал борзеть. Сам знаешь, что тебя быстро на ноль умножат, сявку.
Владимир едва не расхохотался, увидев, как тут же стушевался упомянутый Витя. Даже чрезмерное количество принятого героинового «винца» и самопальной водки не давало ему набраться храбрости и, выпятив грудь, молодецки гаркнуть: «Да клал я на тебя и на твоего Филиппа Григорьича, жаба!»
Зато Мосек, который, как уже было заметно многократно, за словом в карман не лез, подскочил к Владимиру и, схватив того за рукав белой рубашки, дернул так, что послышался треск рвущейся ткани, впрочем, немедленно заглушенный мосековскими обертонами:
– Да ты че, бля?! Да ты, в натуре, чисто гонишь?! Пацаны, по ходу, этот баран типа не рулит… надо его, в натуре, наказать!
Гоблинарии всех видов и мастей удивительно любят включать в свой незатейливый лексикон глагол «наказать». Вероятно, полагают, что это придает основательности и солидности
Но Мосека снова урезонили.
Подошедший охранник Алисы, не сводивший глаз со всей этой мизансцены, спокойно взял недомерка за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов, а потом напутствовал таким пинком, что бедняга, неловко икнув, выписал в воздухе незамысловатую траекторию и только чудом разминулся с выходящей из ресторана… той самой девчонкой, что, по словам Алисы, была дочерью Кашалота.
Ее сопровождали двое парней.
Девица, ковыляя и виляя бедрами самым невероятным образом – потому как была пьяна, да еще волокла сползавшую с ноги туфлю, – приблизилась к Алисе и Владимиру и, прищурив левый глаз, почти пропела:
– А-а-а… воркуешь, Алиска? А что скажет папаша, ты не подумала… курица?
– Замолчи, жаба! – неожиданно резко прервала ее Алиса, а потом, жестом велев уже стушевавшимся браткам отойти, кивнула на Владимира и негромко произнесла:
– Вот это тот самый человек, который нам нужен.
По лицу пьяной девицы, калейдоскопически сменяя одно другим, промелькнули несколько выражений: недоумение, досада, удивление. Наконец, подозрение, быстро сменившееся все тем же презрительным недоумением.
– Вот он? – недоверчиво протянула она. – Ресторанный… служка?
– Да. А чем он тебе не подходит, Ленок? – подделавшись под вульгарный тон девчонки, насмешливо спросила Алиса.
Лена, переведя взгляд на Свиридова, захихикала, а потом, фамильярно похлопав Владимира по щеке, нараспев произнесла:
– Да… мужчинка очень даже… ничего. Милашка. Но вот только он не…
– Он не!.. – перебила ее Алиса. – Он вполне соответствует, поверь мне. И вообще, бесценная Елена Филипповна, идите лучше к вашим болванам и забавляйтесь дальше. Не мешайте.
Слово «бесценная» было произнесено особенно выразительно. Лишь через несколько дней Владимир до конца осознал, какие смысл и эмоции вкладывала Алиса в это – ключевое для всех последующих бурных и запутанных событий! – слово: «бесценная».
Глава 4
От китобоя к кашалоту – Шалавистая дочка у Кашалота. – Свиридов пристально посмотрел на мрачную Алису и добавил: – Но с ней-то понятно… она дочка. А вот ты в каком качестве состоишь при господине Котове?
Алиса пожала плечами:
– Как тебе объяснить…
– Словами.
– Думаю, здесь не лучшее место, чтобы объяснять тебе что-либо. Поедем отсюда.
– Я на работе, – сухо сказал Свиридов, но, взглянув на окаменевшее лицо Алисы, рассмеялся и быстро поправился:
– Да шучу я, Алька. Конечно, я отсюда немедленно сваливаю. Вот только предупрежу Афанасия, что ему теперь нужно работать не только за себя, но еще и за того парня… то есть за меня. Ты, конечно, помнишь такого здоровенного бородатого священника, которого ты видела на вилле Маркова и приняла за Робина?