Киллерша
Шрифт:
Сама квартира довольно просторная и немалая — около 150 квадратных метров. Две ванные комнаты — для чего целых две я не понимал, но и стеснялся спросить, три спальни, кабинет с книжной полочкой такой же, как и у Гилли, кухня с большой рабочей поверхностью и минимальным количеством мебели и техники, небольшой коридор, который разделял самую большую комнату среди всех, зал и спальни.
А вот тот же зал был очень оригинален, как по мне: одна стена полностью обустроена техникой для кинозала, напротив которого массивный белый диван, позади него панорамное окно во всю стену с выходом
Девушка позволила мне потрогать всю квартиру и обойти её вдоль и поперек, что я и сделал — мне хотелось узнать больше об этой загадочной Крис со специфической профессией.
Я осмотрел квартиру и знал размеры спален и именно по этой причине был удивлен, что девушка показала на самую маленькую из них и сообщила, что именно там мы будем жить.
После сказанного Крис куда-то ушла, приказав перед этим никуда не выходить. Затем вручила телефон неизвестно с каких времен, и сказала, чтобы я позвонил к Яне и попросил вернуться в Ванкувер и взять на себя обязанности босса на моей фирме.
— Привет, Янка, как Колизей? — с улыбкой на лице начал разговор, а сам вышел на балкон, ведь погода в Сакраменто была превосходной.
— О-о-о… привет, Вовка! — обрадовалась девушка. — Колизей стоит. Ты лучше рассказывай. Как у тебя дела? — со стороны послышался голос Сергея, который просил передать привет для меня, что Яна и сделала: — Тебе передает привет тренер, — после этих слов девушка зашлась смехом, а со стороны послышался недовольный рык, на что я улыбнулся.
Яна заслуживает счастья после того, что случилось с ней… С нами… Поэтому я искренне радовался за девушку и за то, что судьба настигла её.
— Ты можешь уделить мне немного своего времени?
— Конечно! Что за вопрос? — ответила девушка, а тогда как крикнет: Сережа, я тебя сейчас придушу! — они ещё спорили секунд десять, но Яна победила и по ту сторону стало довольно тихо. — Что-то случилось?
— Нет, — возразил. Не нужно ей знать, куда я влип. — Просто вынужден был отъехать по работе в другую страну.
— Ты хочешь расширить фирму? — удивленно спросила Яна и этим самым перебила меня.
— Можно и так сказать, — я старался говорить все так же, но это чрезвычайно трудно как оказалось! — Дело в том, что я здесь немного задержусь. Сейчас фирмой руководит Томас, но и его нужно контролировать. Кроме тебя я больше некому доверять, поэтому…
— Вова… я поняла. Ты для меня много сделал и за это я тебе всегда буду благодарна и если у тебя есть просьба ко мне, то моё согласие будет наименьшей благодарностью тебе.
— Спасибо, ты настоящий друг.
— Ага. Друг, — с горечью в голосе согласилась девушка. — Жаль, что мы это поняли так поздно.
— Жаль, — согласился, ведь девушка была права.
Если бы не эта глупая ситуация с нашим послушанием для родителей, то не было бы столько проблем
От упоминания о сыне в груди неприятно закололо, воздуха стало очень мало, хотя я стоял на балконе. Сразу захотел выпить или и вовсе напиться до беспамятства.
Яна рассказывала мне про Рим, Колизей и ещё много глупостей. Я старался поддерживать разговор, но это было непросто.
Сославшись на дела, я закончил разговор с тем обещанием, что по возвращении в Ванкувер мы вдвоем проведем целый день и наговоримся вволю.
На мои слова или тренер не будет против, Янка рассмеялась и заверила, что найдет на его слова и доведение управу. О какой управе она говорила я понял, поэтому поддержал смехом веселое настроение друга.
Разговор закончился, а вместе с ним все настроение сошло на нет, а перед глазами сон, который мне частенько снился, но не сейчас. Сейчас мой сын не приходит ко мне во сне.
Я на детской площадке, где много детей и все они играют, веселятся. Отовсюду раздается смех, от которого ты и сам улыбаешься, ведь эмоции непревзойденные! А уже в следующую минуту та самая площадка опустошается и на ней не остается никого, кроме меня и детского плача. Я бегаю среди песочниц, разнообразных качелей, даже за пределами игровой площадки, но никак не могу найти своего сына, который плачет и зовет: папа, папа…
Я видел в кабинете мини бар и именно туда несут меня собственные ноги, но сейчас они совсем непослушные, сказал бы ватные, а разум затуманен. Из-за того, что в глазах слезы, а руки трясутся, я никак не могу нормально схватить бутылку, чтобы наполнить стакан до краев.
Перед глазами сын, а в голове его голос и плач.
Сны исчезли тогда, когда я переключил свое внимание на Крис и на эмоции, которые испытываю рядом с ней, но услышав голос бывшей жены, снова превратился в того сопливого мужчину, который потерял ребенка.
Наверное, это нормально скучать, поэтому возобновив дозу, пошел в зал и сел на диван перед камином.
В голову сразу ударила картинка: я сижу на этом самом диване, под боком Крис. Мы тихо шепчемся, смеемся, смотрим на костер и древесину, которая потрескивает время от времени, а рядом возле ног на коврике наш сын или дочь играет с собакой, которую мы купили, как только узнали, что в ближайшее время станем родителями.
Эмоции слишком заполонили моё тело и подсознание. Пока нет Крис, я позволил себе заплакать.
Мужчины не распускают сопли и не разводят влагу, но есть что-то сильнее, чем эти устаревшие и никому не нужные стереотипы.
В голове ещё звучал детский плач, когда я стоял в душевой кабинке. По телу текла почти ледяная вода, но даже этот холод, который пробирался в каждую клетку тела, затрагивал каждый нерв, не мог лишить меня этого надрывного плача. Да, он стих, но не настолько, чтобы полностью выбросить из головы.
Тело содрогнулось от чьего-то прикосновения. Я и сам не понял, как за долю секунды схватился за что-то горячее, как оказалось позже это была рука. Я прижал это тело к стенке душевой кабины.