Кимка и компания
Шрифт:
Один раз вечером у нас электричество отключили, папа увидел меня и как спохватится:
– Мальчик, ты кто?
Не знаю, что было бы, если бы электричество снова не дали. Через неделю пришёл Демид и принёс большой пакет шариков: будто бы пинг-понговые, но каждый в десять раз меньше.
– Шуршат хорошо, – говорит Демид. – И летают здорово, если подуть.
– Пойдём к Асте, – обрадовался я. – Она дует здорово.
Пришли мы к Асте, а она на пороге с вещами стоит.
– Хватит, – говорит, – с меня этой сытой жизни, пойдёмте уже, – и кусок торта дожёвывает.
Мы уходим от нашего дома, а люди выстроились толпами и провожают нас. Плакаты у них в руках, на них написано «Кимка», «Демид» и «Астя», или всё вместе, или «Во славу мира день-деньской», а к нам они книжки протягивают.
– Подпиши, – кричат, – Кимка, подпиши!
А я им:
– Как же я подпишу, если я ещё не написал ничего?
А мне говорят:
– Ну и что, зато за тебя такие умные люди книжки писали.
Пока мы это говорим, Астя уже расписывается направо и налево. Мы её с Демидом за руки потянули и кричим:
– Не расписывайся, не расписывайся, это затягивает!
А толпа и правда стала напирать, Астю обступила и от нас уносит. А толпа кричит:
– Обществу нужны такие люди!
Ну всё, думаю, потеряли мы Астю, дальше вдвоём пойдём.
Тут Демид шарики высыпал, которые в пакете нёс, и они, как птицы, над толпой взлетели и выстроились полотном. Ветер подул, и они как зашуршат. Люди расступились, отпустили Астю, руки к небу возвели и приговаривают:
– Шуршит! Шуршит-то как!
Мы, пока они не опомнились, сразу к пристани побежали и давай проситься на какой-то корабль.
– Вы в кругосветное плавание? – спрашиваем.
– В кругосветное, – говорят.
– А катастрофы предвидятся? – уточняем.
– Предвидятся.
– Тогда мы с вами, – говорим мы им.
Тут один как выбежал на палубу, как начал в Астю пальцами тыкать:
– Женщина на корабле!
А я ему:
– Ну какая она женщина, девчонка ещё совсем.
Но человек нас слушать не стал, а с корабля спрыгнул и умчал подальше. И мне люди с корабля говорят:
– Будешь теперь, Кимка, капитаном, раз прежний капитан убежал.
– А можно я буду юнгой? – попросил Демид.
И все на меня смотрят.
– Можно, – говорю я, и все как давай хлопать в ладоши.
– А можно я буду Астей? – спрашивает Астя.
– Нельзя, – говорю я строго. – Давай ты Астей будешь.
– Ну ладно, – обиженно говорит Астя и на корабль по трапу забирается.
Мы следом забрались, и я, раз капитан, говорю:
– Право руля! Лево руля! Отдать швартовые!
А меня спрашивают:
– Всё сразу?
– Можно по очереди, – разрешаю я. – Но вы привередливые.
И мы как понеслись вперёд, рассекая волны! Астя схватилась за какую-то трубу, чтобы удержаться, я за Астю схватился, а Демид просто стоял – такой он крепкий. Мимо со свистом проносились чайки.
– Вы чего?! – кричу я.
– Кругосветное путешествие, – говорят мне. – Чтобы побыстрее и домой. Уже четверть мира объехали, часа через два вернёмся.
– А как же всё разглядеть? – спрашивает Демид.
– Мы уже в прошлый раз глядели, нам хватит.
Мы тогда переглянулись, лодку спасательную отцепили, с нею в воду прыгнули и поплыли к какому-нибудь необитаемому острову. А попадались только обитаемые. На них люди столпились, руками машут и кричат:
– Плывите к нам!
А мы говорим:
– Не, нам необитаемый остров нужен.
А они:
– Ну есть тут один, только мы всё равно туда приплывём, раз вы туда плывёте. Давайте лучше к нам, поиграем в игру «Островная психология».
А Демид мне говорит:
– Давай, Кимка, поиграем. Я люблю, когда игры разные.
Я на него смотрю, а он продолжает:
– Тебя же сколько лет не было дома. Если бы ты был, я бы наигрался, а если тебя не было, то не наигрался.
А Астя ему шепчет на ухо:
– Давай, Демид, дави на жалость, она у него мягкая.
А я говорю:
– Я уже разжалобился, поплыли.
Только мы повернули к острову, вдруг птиц налетело, они зависли стеной и не пускают нас дальше. Мы тогда в воду попрыгали, чтобы поднырнуть, а там рыбы тоже стеной стоят и нас не пускают.
Выныриваем, и я говорю:
– Чего это они?
А Астя плечами пожимает:
– То ли защищают нас, потому что там плохо, то ли не пускают, потому что там очень уж хорошо.
Демид подплыл к птичьей стене и полез наверх, как по лестнице. Потом спустился и говорит:
– До самого конца атмосферы выстроились, а дальше я не полез, холодно.
И зубами стучит, замёрз так. Я птицам говорю:
– Давайте уже разлетайтесь, у меня брат замёрз.
Они обиделись, говорят:
– Ну ладно, – и разлетелись в разные стороны.
Только один птенец, маленький такой, меньше воробья, подлетает к нам, садится Асте на плечо, с лапы на лапу переступает нерешительно и говорит:
– А можно я не буду разлетаться? Я очень люблю стеной стоять, а эти птицы только раз в сто лет ею выстраиваются. Вы меня и не заметите, я выстраиваться вдалеке буду, только разрешите.
Я говорю:
– Пусть Демид решит, он самый замёрзший.
И Демид говорит:
– П-п-п-ус-ск-к-кай с-с-строится…
Мы сразу почувствовали себя как за птичьей стеной. На остров приземлились и говорим:
– Давайте уже в вашу «Островную психологию» играть.
А туземцы обрадовались и кричат наперебой: