«Кино» с самого начала и до самого конца
Шрифт:
Сам Витька теперь сидел дома с Марьяшей – они снимали квартиру где-то на Гражданке – и особенно не утруждал себя поездками к новому басисту и репетициями с ним. Он сказал, чтобы я подготовил его, а потом чтобы мы вместе приехали, и Витька «примет работу». И я готовил Макса к этому экзамену и успел подружиться с ним. Мы встречались с его приятелем – гитаристом Юркой Каспаряном, играли рок-н-роллы и Витькины песни, беседовали о роке, пили чай, слушали музыку – рок-н-роллы Creedence и Beatles, которые обожал Юрка.
Однажды я ехал к Витьке на Гражданку, вышел из метро «Площадь Ленина» и ждал троллейбуса, на котором нужно было проехать еще с полчаса, чтобы добраться до Витькиного нового дома.
– Привет, – услышал я знакомый голос, повернул голову и увидел Макса с бас-гитарой в чехле, а рядом с ним – Юрку. Юрка тоже был с гитарой в руках – они, как выяснилось, ехали домой с какой-то очередной то ли халтуры, то ли репетиции, то ли еще чего-то.
– Вы сейчас свободны? – спросил я Макса и Юрку.
– Свободны.
– Поехали к Витьке. Я сейчас как раз к нему на репетицию. Макс, ты уже можешь показать, что ты там напридумывал, может быть, Юра, и ты что-нибудь поиграешь – хотите? Можно попробовать.
– С удовольствием, – ответили продрогшие уже музыканты.
Когда мы приехали к Витьке и я представил ему кандидатов в концертный состав «Кино», Витька увел меня на кухню и неожиданно устроил мне небольшой нагоняй – впервые за все время нашей дружбы и совместной работы. Он был страшно недоволен тем, что я привел к нему в дом незнакомого ему человека – Каспаряна.
– Что ты водишь сюда кого тебе в голову взбредет? – говорил он, хотя я впервые привел к нему незнакомого ему человека, да и то по делу.
– Послушай его, – говорил я, – он неплохой вроде гитарист, может быть пригодится на концерте…
– Ничего я не хочу слушать. С Максом сейчас будем репетировать. И без меня не решай вопрос – кто у нас будет играть!
– Я ничего и не решаю. Я тебе привел человека, чтобы ты сам посмотрел и решил. И вообще, я со своими обязанностями справляюсь, по-моему, и еще ни разу ничего не обломил – что ты ругаешься-то?
Мой друг быстро остыл – роль суперзвезды ему удавалась только в присутствии Марьяши, которая поддерживала и культивировала движение в этом направлении, сейчас же он пришел в себя и успокоился.
Мы поиграли втроем – Юрка наблюдал и не принимал участия в репетиции, под конец Витька все-таки решил попробовать его и предложил поиграть соло в нескольких песнях. Юрка начал играть в своей рок-н-ролльной манере и вызвал сразу же бурю протеста – этот стиль нас не устраивал. Тогда юный поклонник «Криденс» взял себя в руки и стал обходиться с гитарой более сдержанно.
– Ну, вот так еще ничего. В принципе, на концерте можно попробовать поиграть вчетвером, – сказал Витька.
Юрка и Макс уехали, а я задержался – нужно было решить еще ряд вопросов относительно концерта. Тут Витька снова вызвал меня на кухню и вдруг извинился передо мной за резкость, чем безмерно удивил меня – я воспринял его недовольство появлением Юрки как должное. Витьке же явно было не по себе – таких разборок у нас раньше никогда не возникало, и он сказал, что надеется на то, что не возникнет и впредь.
– Поработай с Юркой, – сказал он примирительно, – порепетируйте с ним – вы же рядом живете. Я думаю, что все будет нормально.
Я тоже думал, что все будет нормально, и начал ездить к Каспаряну и играть с ним. Он был очень милым парнем – у таких людей, по-моему, не бывает врагов. Мы чудесно проводили время, играли, беседовали и отрабатывали нюансы программы.
Этот зимний рок-клубовский концерт «Кино» – «Аквариум» оставил у меня самые приятные воспоминания и у большей части моих друзей – тоже. Единственным темным пятном была едкая рецензия в рукописном журнале «Рокси». Там говорилось, что то – не так и это – не так; у Рыбы, значит, ширинка на сцене расстегнулась, и вообще, мол, концерт был поганый. Почему поганый, я из статьи так и не понял.
Сила воздействия, как известно из физики, равна силе противодействия, а в наших условиях сила противодействия давлению властей на рок-группы со стороны этих самых групп зачастую преобладала над силой, с которой городские власти давили на рок-клуб. Перед концертом с Борисом и Витькой была проведена беседа в рок-клубе с представителями отдела КГБ, курирующего ленинградский рок. Беседа, смысл которой заключался в предостережениях музыкантов от различных сценических вольностей, разумеется, вызвала обратное действие – концерт прошел на грани истерики, и «Кино» с «Аквариумом» работали так, словно бы находились на сцене в последний раз, что, впрочем, было недалеко от истины.
Мы играли первым номером – расширенный состав «Кино»: мы с Витькой, Каспарян, Макс и приглашенный в качестве сессионщика джазовый барабанщик Боря, мой старый знакомый. Марьяша в этот раз постаралась от души, и наш грим, я уж не говорю о костюмах, был просто шокирующим. Ансамбль звучал достаточно сыгранно, Витька играл на двенадцатиструнке, мы с Каспаряном дублировали соло, и звучало все, кажется, довольно мощно. В отличие от традиционных красивых поз ленинградских старых рокеров, мы ввели в концерт уже откровенно срежиссированное шоу – я иногда оставлял гитару и переключался на пластические ужасы – например, в фантастической песне «Ночной грабитель холодильников» я изображал этого самого грабителя:
Он ночью выходит из дома,Забирается в чужие квартиры,Ищет, где стоит холодильник,И ест…Люди крепко запирают квартиры,Покупают пулеметы и гранаты,Но он выходит и проходит сквозь стены,И ест.Люди болеют, люди умирают,Люди болеют, люди умирают…Он ест!Йе-йе-йе-йе-йе-ест!..Мы играли в основном быстрые, холодные и мощные вещи – «Троллейбус», «Время есть…», «Электричка», «Грабитель» и прочие подобные забои. Единственным, пожалуй, исключением были «Алюминиевые огурцы», в которые Юрка влепил-таки свое рок-н-ролльное соло, но, возможно, на концерте это было и неплохо – часть зрителей выразили одобрение этому кивку в старую музыку.