Кинодетективы 1
Шрифт:
– А вот конфету я у тебя возьму.
– Пожалуйста.
Чердынцев протягивает начальнику коробку. Фирсов с удовольствием берёт три конфеты. Одну съедает сразу.
– Вкусные!
– Конечно, – подтверждает дежурный, – Фабрика «Огоньки»!
– Не слышал.
Дымов встречается на улице с осведомителем Петровичем. Тот говорит с Дымовым, постоянно оглядываясь по сторонам.
– Петрович, ты знаешь многих бомжей в районе?
– Есть
– Ты, наверняка, слышал об убийствах.
– Есть такое дело.
– И можешь помочь?
– Найти убийцу? – Удивляется Петрович, – Это ты загнул, товарищ капитан.
– Да нет, – успокаивает его Дымов, – Это дело я беру на себя. Мне бы разузнать: не связаны ли эти убийства с наркотой, которую перехватили недавно федералы?
Петрович чешет затылок:
– Сложный вопрос! Представительские расходы будут?
– А надо?
– А как же. Без подмазки и закуски, какой, блин, разговор? Только про политику. А вот с этим делом и про жизнь побеседовать можно.
Дымов вынимает кошелёк.
– Сколько?
– Товарищ капитан, мы же не на базаре. Сколько совесть позволяет. Тысячи хватит.
– Не много? В прошлый раз было меньше.
– Когда это было? А сейчас всеобщая девальвация денежных средств началась. Газеты читать надо.
Дымов вздыхает и передает Петровичу деньги. Тот быстро прячет их в карман.
– До вечера всё разведаю и доложу.
Рыданов и Глушко сидят на клетчатых сумках у мусоросборника.
– Сиди, не сиди, Лёва, а работать надо, – говорит Рыданов.
Глушко вздыхает:
– Я, Андрюша, когда предлагал этот вариант, не предполагал, что нужно будет в мусор лезть руками.
– Издержки производства.
– И никакой гигиены.
– А ты перчаточки надень.
– Надел. Но они через две минуты начинают вонять.
– Понятное дело! Не на парфюмерной фабрике дело делаем.
Савина останавливается у подъезда, на лавочке у которого сидят две старушки Егоровна и Кузьминична. Савина показывает им удостоверение.
– Здравствуйте. Я из полиции. Недавно у вас во дворе убили гражданина Перепёлкина. Он жил в этом подъезде. Вы ничего не знаете о нём?
– Как не знаем? Знаем, конечно, – отвечает Кузьминична.
– Что ты вечно лезешь, Кузьминична! – Обрывает её Егоровна, – Ничего не слышали, ничего не знаем, и беседовать с вами не будем.
Кузьминична осуждающе смотрит на свою подругу:
– Егоровна, чего ты мне всегда рот закрываешь? Перепёлкин твой сосед, а ты не знаешь.
– Его пришили, и нас с тобой пришьют, если язык распускать будем до колен.
– Нас скорее на тот свет отправят, если не поможем убийцу найти.
– Без нас разберутся, – не соглашается Егоровна.
– Не разберутся, если к нам обращаются.
– Поступай, как хочешь, а я помолчу. Пока.
Савина переминается с ноги на ногу, слушая разговор старушек. Кузьминична поворачивается к ней.
– Слушаю вас? Я отвечу вам на все ваши вопросы.
– Вы всегда сидите на этой лавочке? – Спрашивает Савина.
Кузьминична задумывается.
– Да почти каждый день, – говорит за неё Егоровна, – С четырёх дня до восьми вечера. Это у нас ежедневный отдыхательный моцион такой. Конечно, если нет дождя.
– А в тот день, когда убили Перепёлкина, вы никого постороннего во дворе не видели? – Интересуется Савина.
– Да, вроде никого чужого не было, – пожимает плечами Кузьминична.
– Ну, как не было? – Возражает Егоровна, – Вспомни, машина черная приезжала. Из неё мужик здоровый такой выходил и в сторону гаражей отправился.
– Да она не черная была, а синяя, – уточняет Кузьминична.
– Черная.
– У тебя же глаукома на одном глазу. Ты и не рассмотрела.
– Уж черный от синего я точно отличу.
Их спор прерывает Савина:
– А что потом делал этот человек?
– Я не видела, – отвечает Кузьминична.
– Вернулся, сел в машину и уехал, – сообщает Егоровна.
– А какой он был? – интересуется Савина, – Вы запомнили?
– Нет, – вздыхает Кузьминична, – Далеко он был. Не видно было.
– В сером плаще и шляпе, – говорит Егоровна, – Представительный такой. Я сразу подумала: начальство прибыло, чтоб на гаражи посмотреть. Давно их пора снести. А то бомжи из них вертеп устроили. Простым людям страшно рядом с ними проходить.
Рыданов поднимается на ноги и оглядывается.
– Кажется, сюда кто-то идёт.
Глушко, нехотя, встаёт на ноги и, брезгливо, засовывает руки в мусорный бак. У «мусорки» появляется бомж «ГУБА», видит посторонних, останавливается.
– Я не понял, что это за гастролёры? Что вы ищите в моих бачках?
– А ты кто такой? – Нагло отвечает ему Глушко.
– Я – Губа. И это моя территория.
– Где написано, что это твоя территория? – Не унимается Глушко.
– Ты не пыли здесь, а то отвечать придётся, – успокаивает его бомж.
Губа, решительно подходит к сумкам, открывает их, – Мало того, что на чужую территорию завалились, так ещё и мои бутылки собрали.
– Между прочим, это не здесь, а в соседнем дворе, – уточняет Глушко.
– В соседнем дворе? – Переспрашивает бомж, – Тогда вам, ребятки, полный звиздец светит. Если «Гундосый» узнает, что вы у него паслись, вам не жить.
– Но мы не знали, – примирительно произносит Рыданов.