Кинжал Гая Гисборна
Шрифт:
— Для людей, не раз сталкивавшихся со смертью, они слишком сильно распсиховались, — заметил Йован.
— Эти идиоты не смогли даже нормально напасть. На что они надеялись, имея литр керосина и восемь ружей без запаса патронов? Не способны обращаться с оружием, но хотят отобрать у меня главенство! — Гай рассмеялся, однако выражение его лица сохранило мрачность.
Вопли жителей заметно поутихли. Возможно, многие в испуге отступили, поняв, что им так просто не взять дом штурмом. И всё же с десяток-другой человек оставалось рядом,
— Ты каждой пулей по пять голов снёс, что они в таком ужасе?
Гисборн притворно вздохнул, изображая сожаление.
— Хотелось бы, но нет. Одного, кажется, убил, двоих ранил. Вполне достаточно, чтобы эта стая зайцев запаниковала и окончательно потеряла рассудок.
Йован поежился и крепче обхватил колени. Ему не было жаль несчастных, ставших пушечным мясом по велению колдуна, но собственное равнодушие к их судьбе немного пугало. Умом он понимал, что вина в происходящем лежит только на вдове и что жителям деревни можно посочувствовать… Однако, вопреки здравому смыслу, к ним не возникало ни толики жалости.
«Начинаю понимать Робина, — подумал он. — В каждом человеке сидит моральный урод».
Тем временем шум почти прекратился. Гай настороженно поднял голову, нащупывая за спиной ружьё.
В дверь требовательно постучали. Вслед за стуком раздался голос Аманды:
— Открой и впусти меня внутрь. Я не вооружена.
— Слышишь, Дормамму, она пришла договориться! — фыркнул Йован. — Надеюсь, ты не откроешь, а то вдруг у неё где-то камень времени завалялся…
Но Гисборн поднялся и сделал несколько шагов, спускаясь по лестнице.
— Чего ты хочешь? — громко спросил он.
— Соглашения.
Гай встал около двери, но не спешил отпирать замок. Было видно, что его плечи слегка подрагивают от смеха.
— Ты вспомнила, что у тебя есть язык только когда все ваши попытки убийств провалились? И серьёзно думаешь заключить мир?
— Любая сделка возможна при заманчивой цене, — отозвалась Аманда. Она говорила размеренно и спокойно, тщательно контролируя интонацию, чтобы не дать раздражению проявиться в её тоне. Йован ясно представил её покрасневшее от злости лицо и сжатые кулаки.
Услышав это, Гисборн расхохотался уже вслух.
— Что ж, это правда. Тогда вот мои условия: ты прямо сейчас прикажешь всем разойтись и заняться своими делами, а затем здесь же, на пороге, выстрелишь себе в голову. Если откажешься, то я буду убивать любого, кто появится в моём поле зрения, независимо от того, нападает он или просто проходит мимо.
Ответом была тишина. Видимо, Аманде требовалось некоторое время, чтобы совладать с собой и что-то сказать. В отличие от основной массы своих подчинённых, она не имела привычки разражаться руганью в такие моменты и могла только беззвучно открывать рот, от ярости еле переводя дыхание.
— Ты!.. — выкрикнула она наконец.
— Подлец, предатель, трус, убийца, — начал перечислять Гай, издевательски улыбаясь. — Что-то забыл?
— Психопат, — подсказал Йован.
Аманда ударила в дверь обоими кулаками и почти зарычала в негодовании.
— Я ненавижу тебя! Как и каждый человек в деревне! Ты никогда не сможешь нами управлять!
Она исступлённо била по тяжёлой деревянной двери, наверняка уже разодрав руки в кровь. Этого ей показалось недостаточным, чтобы выместить гнев, и очередной удар был нанесён ногой. Вряд ли он был безболезненным для неё, но зато требовал больше силы.
— Велика беда, — ухмыльнулся Гисборн. — Когда вы все перемрёте, мне будет только легче.
Голос Аманды осип от крика, однако она никак не замолкала, продолжая угрожать и осыпать несчастный вход пинками, будто это могло возыметь какое-то действие.
— Я расправлюсь с тобой!..
Она закашлялась, едва не задыхаясь, как при приступе астмы, но всё ещё не прекращала стучать кулаком и носком туфли. Наконец она в изнеможении опустилась на порог и прохрипела:
— Зря ты нас недооцениваешь…
— Не двигаться! — позади, на лестнице, раздался визгливый, истеричный возглас.
Чья-то потная рука схватила Йована за волосы и потянула вверх. Обрывисто дышащий и дрожащий человек приставил лезвие к его горлу. Рука этого типа так тряслась вместе с ножом, который по ощущениям даже не был достаточно острым, что Йован почувствовал только отвращение и ни капли испуга.
Гай резко обернулся, и человек, испуганный этим движением, почти повис, вложив всю силу в свою хватку. Дрожь его тела переросла в какое-то трепыхание.
— Н-н-не двигайся! — снова воскликнул он. Голос был сдавленным, будто непрошенный гость вот-вот мог подавиться собственным страхом и упасть замертво.
Удивление на лице Гисборна сменилось крайней досадой.
— Сайлас. Проклятье, я ведь сам впустил тебя в дом…
Йован сразу вспомнил боязливого и сопливого горе-шпиона, подслушивавшего под окнами несколько дней назад. Тогда Гай затащил его внутрь, но для защитных чар это оказалось равносильно приглашению.
— П-по-положи р-ружьё, — с трудом выдавил Сайлас лающим голосом. С него что-то капнуло.
— Чел, я очень надеюсь, что ты прямиком из душа и это вода, а не пот или слюни, — поморщился Йован.
Сайлас опёрся на его плечо, чтобы стабилизировать трясущуюся руку с ножом. Не добившись особого успеха, он обхватил запястье второй рукой. Нож немного успокоился, но всё ещё не внушал никакого опасения — лезвие казалось тупым, будто было предназначено для масла.
— Либо ты держишь его обратной стороной, либо у меня для тебя очень плохие новости…
К удивлению Йована, повисший на нём человек прислушался к беспечному замечанию и неуклюже повернул нож.