Кинжал Гая Гисборна
Шрифт:
– Это паркет трещит, а тело чешется от пыли, – говорил он себе, – нет здесь ничего сверхъестественного.
Более-менее крепко Йован заснул только под утро, а проснувшись через несколько часов обнаружил, что ничего сверхъестественного действительно не происходило – все ночные странности создавались крысой, которая теперь дремала на изножьи кровати.
Йован запустил в неё подушкой, едва удержавшись от возгласа отвращения. Крыса шмякнулась на пол, взбрыкнув короткими лапками, вскочила
Одеваясь, он обнаружил на своей футболке дыры, по всей видимости, проделанные зубами; в таких же дырах, не замеченных им вчера при слабом свете, были постель, чехол кресла и нижняя часть штор.
Когда Йован спустился вниз, то застал Шерифа и Гая, завтракающих за столиком, накрытым на троих.
– У вас тут крысы водятся, – пожаловался он, едва пожелав доброго утра.
– О, это миссис Мышь, – ответил Шериф. – Она у нас давно. Не кусается, только вещи портит. Садись, поешь. Сэндвич, чай?
– Спасибо.
Но едва Йован сел за столик, старик поднялся.
– Не хотелось бы бросать гостя, однако дела не ждут.
Он не глядя пошарил на небольшом шкафу, стоящем возле входной двери, достал серую шляпу с узкими полями, надвинул её на самую переносицу и вышел на улицу. Из-за двери раздалось его негромкое мелодичное посвистывание, которое вскоре стихло.
Гай допил свою кружку пива и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и оценивающе глядя на Йована.
– Итак, что ты тут делаешь?
– Пришёл нести свет в ваши тёмные головы, – Йован выразительно раскинул руки, стараясь быть похожим на мессию. – Внимай же, брат мой, я поведаю тебе о мобильных телефонах и интернете.
К его удивлению, Гай усмехнулся, хотя за секунду до этого выглядел как самый что ни на есть мрачный персонаж, который может засадить кулаком в челюсть за любую глупую шутку.
– По крайней мере, ты явно не связан с ним.
– С Робином Гудом? Чувак, я уже рассказывал вчера, что впервые не только в ваших краях, но и вообще в Англии.
– А вот твой водитель, похоже, был, – продолжил Гисборн. – У этого мерзавца есть связи с некоторыми другими мерзавцами за пределами деревни. Путешественники здесь – нечастое явление, а беспомощные прохожие на лесной дороге этой банде нужны.
Йован округлил глаза.
– Хочешь сказать, меня специально бросили здесь?
– Именно это я и сказал.
По полу что-то прошуршало – это снова оказалась крыса, но другая, светлее и крупнее той, что шумела в спальне наверху, хвост её был куда короче, а мордочка круглее.
Гай топнул ногой, и крыса в страхе бросилась за штору, доходящую до самого пола.
– Тебе очень повезло, – снова заговорил он, – если бы ты не встретил меня на дороге, то вряд ли добрался бы сюда живым.
Йован фыркнул, чуть не расплескав чай, который только что себе налил.
– То есть это не я спас тебя вчера от растерзания в лесу, а наоборот? Оригинальная деревня, оригинальные люди…
Крыса снова высунулась из-под шторы, с опаской понюхала воздух и посмотрела на людей: казалось, ни один не видел её. Но едва она покралась к барной стойке, на краю которой лежало сморщенное яблоко, как Гай шикнул:
– Пошла отсюда!
Йован негромко рассмеялся:
– Да ваши крысы посмелее бандитов, которые боятся напасть даже на пьяное тело.
– Когда пойдёшь к вдове, попроси у неё кота, – сказал Гисборн, сперва, видимо, решив проигнорировать его слова, но после всё же добавил:
– Последний раз живой человек приходил сюда двадцать лет назад. И то только потому, что я отбил его у разбойников.
– Двадцать лет назад? Чел, тебе тогда должно было быть около пяти! Я всё более и более высокого мнения об этих ребятах!
Гай немного смутился. «Плохо врёшь», – подумал Йован, но, решив ничего у него не выпытывать, вслух спросил:
– И где эта ваша вдова живёт? Пойду разберусь с её садом, а то одними сэндвичами не наешься.
Дом этой дрожащей от старости женщины был расположен на краю маленькой деревни. Сзади него стояла ещё одна развалюха, на вид заброшенная несколько десятилетий назад, а дальше начинался лес. Здесь чаща была куда темнее, чем с другой стороны, у дороги, она будто отпугивала солнце, и листья отдавали синевой.
Увидев приближающегося Йована, старушка с трудом поднялась со стула, на который только присела, чтобы погреться на ещё не жгучем солнце, нащупала прислонённую к стене клюку и поковыляла к двери дома. Она скрылась внутри точно в тот момент, когда Йован подошёл к калитке. Выцветшая бледно-голубая занавеска колыхнулась и немного отодвинулась: вдова боязливо смотрела на него.
«Какая-то недружелюбная бабуля», – разочарованно подумал Йован. Знакомиться с ней и уж тем более помогать сразу перехотелось, но повернуться и уйти, когда его уже увидели, было бы крайне невежливо.
– Здравствуйте! – окрикнул он старушку. – Меня зовут Йован, Шериф сказал мне сюда прийти.
Иссохшая дверь приоткрылась, и вдова выглянула наружу. Её глаза были почти бесцветными, мутными, нижняя челюсть крупно дрожала.
– Кто ты такой? – проскрипела она, щурясь и вытягивая шею, кожа на которой обвисла настолько, что делала женщину похожей на индюка. – Откуда взялся?
– Я турист. Попал в неприятности и остановился здесь.
Старуха задрожала ещё сильнее, её голова затряслась как у пружинящей игрушки в машине.