Кинжал Зигфрида
Шрифт:
– Простите, а от чего умер господин Куприянов?
– Аневризма сосудов головного мозга…
Парень и девушка с обритыми головами доели мороженое и начали обниматься. К их ногам слетелись голуби – клевать остатки рожков.
Леда смотрела на птиц, не понимая, зачем они здесь. Неужели ее так выбил из колеи найденный в мусоре порванный листок?
Астра спрятала «улику» в сумочку и распрощалась, сославшись на занятость.
Через два часа она вышла из пригородной электрички на маленькой станции и зашагала к автобусной остановке. Вокруг шумели сосны, где-то над головой постукивал дятел. Тряский автобус, поднимая клубы
Ей нравилось смотреть на людей в поездах и маршрутках, в метро и автобусах, на разные лица, ловить их взгляды и угадывать мысли. Она чувствовала себя каплей в этом человеческом море, его частичкой, воплощаясь в нем, как и оно в ней.
Дом с пасекой ей указала попутчица, болтливая бабенка в синтетическом платье желто-зеленой расцветки.
– У Шестопаловых самый натуральный мед. Они пчел сахаром не подкармливают, берегут честь марки, – затараторила она, не успела Астра заикнуться, куда ей надо. – Хорошие люди! Своими руками деньги зарабатывают. Не то что некоторые! Вон ихний забор – с каменными столбиками.
– Спасибо.
Калитка была открыта, но зайти Астра не решилась. Во дворе хозяин мыл машину – зеленую «Ниву». Рядом грелась на солнышке кудлатая собака. Еще укусит!
– Здравствуйте! Вы Максим Шестопалов? – крикнула она.
Мужчина поднял голову и выпрямился. Он был плотного телосложения, в спортивных штанах и майке. На вид – лет сорока.
– Я от вдовы профессора Лианозова, – объяснила Астра.
Собака навострила уши, зарычала.
– Фу, Бетти! Проходите. Она не кусается. – Хозяин сполоснул руки и приблизился. – Что-то с Зинаидой Романовной? Она здорова?
– Все хорошо. Видите ли, я собираю материал о ее муже, для статьи. Она порекомендовала обратиться к вам.
Шестопалов смерил Астру испытующим взглядом, но от вопросов воздержался.
– Я ушел с кафедры, оставил науку. Развожу пчел, продаю мед. Благородное дело! Закулисная возня не для меня. Что вы хотите услышать? Как ничтожества затравили талантливого человека? Если бы не завистники, которые плели интриги против Дмитрия Лукича, он бы сейчас жил и здравствовал. Ни одна должность не стоит того, чтобы из-за нее нервничать и терпеть гнусности!
Перед домом под старой яблоней стояли столик и две скамейки. Шестопалов жестом пригласил гостью присесть. Над столиком вились пчелы. Несколько насекомых ползали по хлебнице с кусочками булки, по краю тарелки со смородиновым вареньем.
– Так чем могу быть полезен?
– О научных открытиях Лианозова написано много. Меня интересуют неизвестные стороны жизни профессора – его увлечения, маленькие слабости, быть может, причуды, как у всякой выдающейся личности.
– Причуды? – задумался пасечник. – Большие ученые чудаковаты, это вы правильно подметили.
Он замолчал. Собака подбежала и, виляя хвостом, уставилась на Астру.
– Зинаида Романовна рассказала, что Лианозов изучал историю своей семьи, поднимал архивы, искал подтверждение родства с богатыми русскими коммерсантами. Зачем ему это было нужно? Тщеславие? Любопытство? Или им двигали иные мотивы?
Шестопалов расправил плечи и вздохнул.
– Милая девушка, каждому человеку следует иногда отдыхать. Ученому требуется умственный отдых, отдушина, иначе у него крыша поедет. Думаю, для профессора такой отдушиной стала идея о «тайне парижских масонов». Чушь, без сомнения! Он вдруг вообразил себя дальним потомком того Лианозова, который после революции эмигрировал за границу и чуть ли не основал там ложу. Как она называлась, дай бог памяти? Не то «Гермес», не то «Лотос».
– А откуда у Зигфрида взялся этот кинжал?
– Вижу, я вас раззадорил, – усмехнулся Шестопалов. – От самого царя богов, великого Одина или Вотана. Представляете, какая престижная вещь?
– Шутите.
– Что еще прикажете делать? Если такой материалист, физик, как Дмитрий Лукич, попал под влияние мистической чепухи, остается только смеяться. Хохотать до упаду.
Астра не разделяла ни его иронии, ни веселья.
– Значит, клинок исчез? После Парижа его след потерялся?
– Собственно, а был ли мальчик? Предположим, да. Заметьте! Предположим… Мнения по сему поводу разделились. Одни посвященные считали, что реликвия все же попала в руки кому-то из немцев, другие – что нацистам подсунули не тот кинжал, а настоящий переправили в Россию и надежно спрятали. Начитавшись каких-то частных писем, профессор вообразил, будто именно Степан Лианозов привез Кинжал Зигфрида в Москву и укрыл его в тайнике, да не где-нибудь, а в Алтуфьеве.
– Вы в это не верите? – спросила Астра.
– Я реалист, а не фантазер.
Глава 21
Новгород
Выстиранные вещи инженер Прилукин развесил на балконе. Высохнут до его отъезда. Недовольный собой, встревоженный, напряженный, он то погружался в глубокие раздумья, то развлекал невесту историями из разряда строительных курьезов. Она слушала невнимательно, занятая одним вопросом: Видел он или нет? Если видел, почему молчит?
«Возможно, он слишком хорошо воспитан, – говорила в ней прежняя Таисия, выросшая в прекрасной семье. – Его научили избегать щекотливых ситуаций. Несомненно, он видел, доставая из рюкзака одежду. Или там на дне еще что-то осталось и он не успел заметить?»
Она сидела за кухонным столом и пила чай маленькими глотками, ломая голову над поведением Михаила. Наверное, она просто отвыкла от мирских взаимоотношений, от мужской обходительности, от обычной вежливости, наконец.
Весь вчерашний день Таисия проспала. От слабости подкашивались ноги.
Михаил снял с огня картошку, слил, добавил кусочек сливочного масла. Молодая женщина безучастно наблюдала за его действиями, только иногда в ее взгляде мелькало недоумение. Еще бы! Готовить еду вообще-то не мужское дело. Однако походные условия жизни приучили Михаила ко многому.
– Между нами вроде бы все решено, – сказал он. – Но я ни в чем не уверен. Мне ехать пора, а я боюсь тебя оставлять. Вдруг сбежишь?