Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.18
Шрифт:
– Ну, не раздумал? – спросил Ричард. – Шумная семейка и довольно бесцеремонная. Еще не поздно отказаться, и мы тебя направим на практику в цивилизованные времена. Например, к Колумбу.
– При чем тут Колумб?! – рассердился Пашка. – И что ты меня все время подзуживаешь, дразнишь и даже издеваешься? И не веришь ни одному моему слову! Я сказал, что хочу снимать фильм об охотниках на мамонтов, и я это сделаю!
– Вот, наконец-то я вижу не мальчика, но мужа, – сказал Ричард. – Кто так сказал?
– Наверное, какой-нибудь рыцарь.
– Не
– Сейчас не до драм, – отрезал Пашка. – Ты забыл, что я готовлюсь к важному заданию?
– Если готовишься, – сказал Ричард, – то я умолкаю. Давай с тобой осваивать камеру, которой ты будешь пользоваться.
В тот день они с Ричардом изучали кинокамеру, которую кудесникам из института удалось очень остроумно замаскировать под небольшую кость. Эта «кость» вместо пуговицы скрепляла на плече у Пашки одежду – что-то вроде куртки без рукавов, которая доставала почти до колен. Чтобы камера заработала, достаточно было провести над ней пальцем – камера угадывала Пашку по отпечатку указательного пальца. Камера была цифровой, она передавала зашифрованное изображение в электронную память, умещавшуюся в стальной горошинке.
Во всем остальном Пашка был первобытным мальчишкой, правда, повыше своих будущих братьев, хотя, возможно, не сильнее. Ему можно было дать на год-два больше, чем сверстникам-троглодитам.
Главное отличие не в этом!
Первобытные люди жили недолго, и не только из-за того, что на них охотились хищники, что на каждом шагу их подстерегала опасность. Внутри их скрывались многочисленные враги – болезни, с которыми никто не мог бороться. Если ты выздоравливал, значит, тебе повезло. А умер – не повезло. Первобытные люди не знали колдунов и шаманов. Они только-только выбрались из животного состояния, но еще не стали настоящими людьми.
В Институте времени от Пашки многого ждали. Ведь умный ребенок увидит то, что взрослому не удастся заметить.
Самого Пашку проверили и перепроверили на компьютере, отыскивая болезни, а когда не нашли, то ввели ему столько противоядий и защитных вакцин, что у него даже голова закружилась. Пришлось сесть и минут двадцать приходить в себя.
Но Ричард был доволен:
– По крайней мере, ты можешь пить сырую воду, есть немытые фрукты, глотать сырых лягушек и горстями кидать в рот муравьев, не говоря уж о дождевых червяках...
– Ричард! – воскликнул Пашка. – Я их терпеть не могу!
– А придется. Ведь твое племя ест то, что удается отыскать или убить. Сегодня убили антилопу – несколько дней все сыты. А что, если антилопа не встретится? Придется переходить на корешки, муравьев и гусениц.
– Лучше уж поголодаю, – сказал Пашка.
– Но помни: ты как разведчик в стане врага. Никто не должен тебя заподозрить. Ты найденыш, но все равно один из них. Так что постарайся не выделяться.
– Постараюсь, – буркнул Пашка.
– Последняя штука, которая тебе может пригодиться, – это кнопка тревоги. К сожалению, мы не можем наблюдать за
– Я уже пять раз сказал, что ничего не боюсь!
– Ах да, конечно, а я забыл. Стареть начинаю!
Когда Пашку уже подготовили к перелету – облачили в шкуру, смазали специальным жиром волосы, чтобы от них не пахло мылом или шампунем (дикари могут заподозрить неладное), – когда все было готово, его снова отвели в медицинский кабинет. Там молчаливый старый доктор потянул Пашку за мочку уха и прижал к ямке за ухом тонкую трубочку. Трубочка вонзилась в кожу – на секунду стало больно, но Пашка выдержал это испытание.
– Все в порядке, – сказал доктор, – можете забирать вашего дикаря.
– Тронь кончиком пальца за ухом, – велел Ричард.
Пашка попробовал. Под кожей катался маленький, как зернышко черного перца, шарик.
– Теперь нажми на него. Сильнее. Вот так!
По институту прокатился тревожный звон.
– Это ты звонишь. Так что попрошу тебя, отважный воин, зря не нажимать, не пугать людей.
– Не буду, – пообещал Пашка.
– Иди посмотрись в зеркало и запомни, что теперь ты не скоро себя снова увидишь – только если будешь глядеться в пруд. Две недели ты проведешь на свежем воздухе.
Пашка подошел к зеркалу.
Он не был готов увидеть такого отвратительного, грязного, лохматого дикареныша, и ему потребовалось, наверное, с полминуты, прежде чем он узнал самого себя.
– Да, изобразили вы меня... – пробормотал он недовольно.
– Я тебя понимаю, – согласился с ним Ричард. – Каждому хочется выглядеть героем или хотя бы молодцом. Но не всякому это дано. Так что придется потерпеть. Но как только станет совсем тяжко и захочется домой, к бабушке, сразу жми на кнопочку – появится добрый дядя и отведет тебя обратно.
Ричард опять дразнил, опять старался вывести Пашку из себя, опять испытывал, крепкие ли у него нервы.
Пашка все понял, мысленно усмехнулся и отвернулся от Ричарда.
Зажегся яркий свет, защелкали камеры.
– Потерпи еще пять минут, – сказал Ричард. – Сейчас проверят все системы и запечатлеют тебя перед отправкой в далекое путешествие.
– Я жду, – кивнул Пашка.
Через пять минут свет погас, стало полутемно.
Ричард протянул Пашке руку и сказал:
– Ну что ж, желаю тебе счастливого пути. Временная кабина в соседней комнате. Сейчас мы туда с тобой пойдем.
Пашка первым вошел в круглый зал, где на возвышении стояла небольшая, прозрачная, круглая кабина размером со старинную телефонную будку. Внутри, на столбике, размещался пульт с кнопками.
– Машина работает на автоматике, – сообщил Ричард. – Смело нажимай зеленую кнопку.
Пашка нажал на кнопку, под которой было написано: «Пуск».
Раздалось жужжание, все заволокло туманом, и вскоре зал исчез.