Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.4

Булычев Кир

– Это дело времени. Департамент невелик – одно слово, что департамент. Но они решили, что чем меньше людей, тем меньше утечки. Купим. Обязательно купим.

Я подумал, что разговор идет о департаменте полковника Миши. Мне хотелось, чтобы существовал департамент, куда еще никто не смог залезть, купить, развратить и уничтожить.

– Это опасно, – сказал генерал. – Поймите, что я обладаю высокой репутацией. Если что-то просочится в продажную прессу, моей репутации будет нанесен непоправимый ущерб.

–

Непоправимых ущербов не бывает, – Рустем открыл еще одну банку пива, – все забывается. На этот счет есть поговорка, но я ее забыл. – Он говорил без акцента, но жестко произносил согласные.

Он сыто засмеялся, словно забыл поговорку нарочно, чтобы подшутить над собеседниками.

– Так, и что же? – спросил Порейко. – Что им известно?

– Им известны предыдущие мобилизации, – сказал Рустем. – Они уже вычисляют, что произошло, и даже, мне сообщили, просили прикрытия для того, чтобы послать агентуру в пункты, где могут произойти новые казусы.

– К нам тоже? – Александра отвернулась от окна и кинула вопрос в густую полутьму комнаты. Им бы свет зажечь. И, как бы услышав мою мысль, генерал произнес:

– Совсем ничего не видно, я этого не выношу. Даже в блиндаже у меня всегда было освещение проведено. Я помню, сидели мы в Грозном под вокзалом, и я говорю ребятам: «А ну-ка сделайте мне свет!» Сделали, черти полосатые!

Генерал врал. Не был он в Грозном под вокзалом, потому что и в прошлом, и в позапрошлом году ему было все те же восемьдесят лет. Такой генерал годен только для митингов.

– Значит, к нам прислали агента? – спросила Александра.

– Вот именно это и я хотел спросить, – произнес Порейко.

Александра зажгла торшер. Его уютный свет как бы сплотил людей, словно на полотне Рембрандта, – остальной мир перестал существовать, растворившись в теплой темноте.

– Не исключено, – сказал толстый. – Мясоедов отличается методичностью.

– А если у нас возникли подозрения? Даже без ваших предупреждений. Что нам делать? – спросил Порейко.

– В двух словах попрошу изложить суть дела, – приказал генерал.

– Недавно у нас в городе появился человек лет двадцати пяти. По биографии и документам – ветеран. Но что меня смутило с самого начала – он остановился в доме у некоего Аркадия Полухина, личности подозрительной и, по нашим сведениям, тайного сотрудника органов.

– Какие основания? – спросил Марков. – Я спрашиваю, чтобы призвать вас к осторожности. Наши товарищи в других местах часто ударяются в подозрительность. А излишняя подозрительность так же опасна, как излишняя доверчивость. Мы можем оттолкнуть, а то и погубить хорошего, преданного идее человека. И главное – привлечь к себе внимание органов. Учтите, не все у нас еще куплено, не все еще нам подвластно. Мы стремимся к этому и в центре,

и на местах. Но работа нелегкая, ох нелегкая.

Марков подвигал козырьком и с тоской посмотрел, как уменьшается ряд пивных банок. Перед ним оставалось три или четыре.

Александра перехватила взгляд и, улыбнувшись, сказала:

– Мы можем нашего человека послать. Он всегда киоск откроет.

– Киоск не надо! – предупредил Порейко. – Киоски контролируются враждебной нам группой.

– И вы допускаете?.. – удивился генерал. Он постучал донышком кефирного пакета о столик, стук получился авторитетным и даже строгим.

– У каждого свои проблемы, – сказала Александра. – Вы не можете навести порядок в Москве, а мы не можем разобраться со всеми противниками в маленьком Меховске. Чувствуете сходство ситуации?

– У вас молодые, сильные, смелые ребята! – рассердился генерал. – Поднимите их, направьте, дайте цель, лозунги, и пускай они все сделают.

– Командарм, – сказал Рустем, – ты требуешь от ребят невозможного. Сам говорил, что они нам могут выделить слишком мало людей, а хочешь, чтобы они схватили весь город. В Меховске действует параллельная организация?

– Действует, ох как действует! – поспешил с ответом Порейко. – Союз ветеранов Афганистана во главе с неким Мельником. Мы не наладили с ними связи.

– И не надо, – согласился Марков. – Это не наши люди. Но если вам удастся оттянуть от них в свою структуру отдельных ребят, сделайте это. И если завтра вы позовете на дело кого-то, мы только скажем спасибо.

– Понимаю, как не понять, – согласился Порейко. – Но все не так просто, как кажется.

– А мне ничего не кажется, – сказал Марков. – Ваше дело подчиняться, а наше – принимать решения.

– Вам хорошо оттуда рассуждать, – пытался сопротивляться Порейко.

– Вы лучше скажите мне о шпионе, – сказал генерал. – Многие операции, должен вам сказать, срывались оттого, что в ряды наших сил внедряли их разведчика. Так что, попрошу вас, по порядку, а мы уж будем принимать решения.

– Юрий, – сказал Порейко, – Юрий Иванович Старицкий.

– Хорошая фамилия, – сообщил генерал, – из столбовых дворян.

– Я у него изъял паспорт, а он его у меня потом выкрал, – сказал Порейко.

– Как выкрал? – спросил Марков.

– Честно говоря, не знаю. И это мне тем более не нравится. Я у него изъял паспорт для проверки и регистрации, положил в стол, а когда хотел вечером изучить – нет паспорта! Где паспорт?

– Мало ли куда вы его сунули!

– Он сам признался, что украл.

– Это еще не аргумент, – сказал генерал. – Давайте нам другие аргументы.

– Мне не понравилось, что он сразу же пошел искать Александру.

– Кого? – спросил генерал.