Кирка и Вороновы дети
Шрифт:
— Ага, или подари ему свой портрет, — Кирка удивленно воззрилась на меня, даже позабыв про проводника.
— А при чем здесь мой портрет?
— Будет смотреть и успокаиваться.
— Как?
— Восхищение объектом желания перебивает все остальные фобии. Знаешь, любовь слепа, он никого кроме тебя и помнить не будет.
Пока мы обсуждали предложенный вариант мужчина сам угнездился в кровати Кирки, и даже почти под ёрзал в притык к ее бедру.
Волшебница почти автоматически похлопала его по колену, когда он попытался сдвинуть ее
— Ш-ш-ш, успокойся, дорогой, все будет как по маслу.
— Ты подаришь мне свой портрет? — предвкушающим шёпотом уточнил мужчина.
Она с каким-то неудовольствием рассматривала меня. Ей явно не понравилась эта идея, но я-то видел, как оживился наш проводник напрочь забыв о собственной фобии.
— Я сделаю еще лучше, — неожиданно она приняла како-то свое решение.
Мы выжидательно уставились на нее, размышляя что может быть лучше портрета. Статуя? А как он будет ее таскать за собой из лекционных помещений в лабораторию?
Эффектная пауза затянулась, и по нашим лицам можно было понять, что варианты, который каждый из нас на придумывал, исчерпались.
— Сейчас мы пойдем и купим медальон. И я пожертвую тебе свой локон, который ты будешь носить, не снимая на шее.
Сома бросился обнимать Кирку, а я вдруг понял, что она та еще женщина. Портрет — это так тривиально, никакой фантазии, а кулон, с локоном, это откуда она о таком узнала то?
Или она собирается провернуть фокус с самим кулоном, который будет соприкасаться непосредственно с телом пациента.
— А какой кулон? Золотой или серебряный, — зачем-то уточнил я.
— Пока серебряный, — Кирка уж слишком подозрительно растянула в улыбке губы. Точно, ведь серебро называют лунным металлом и значит оберег будет лучше работать с психическими проблемами.
Убила, как всегда, двух зайцев, — пробурчал себе под нос, но денег из неприкосновенного запаса выделил, на благое дело — не жалко.
Они вернулись через какое-то время довольные друг другом.
А наутро мы выселились из гостиницы и отправились вместе с Анной в дилижансе Высшей школы к месту нашей службы. Так сказать, вводный инструктаж за стенами места нашего заключения.
Видимо, Анна прочитала во мне это неприятие полу казарменного обучения, так как неожиданно улыбнулась, — Амир, гарантирую, что вам очень понравится у нас, и вы даже не заметите, что находитесь на режимном объекте.
— Ловлю вас на слове.
— Ну-ну — меланхолично подытожила Кирка.
Дорогие читатели, буду признательна за пару слов отклика на мою историю, лайки приветствуются, но не обязательны, гораздо ценнее ваши комментарии. Муза девушка очень не постоянная, похвалу любит, от критики нос не воротит, в общем дайте фитбэк, дорогие друзья!
7.2
Высшая школа издалека выглядела стеной серого тумана, метров пяти в высоту, над которой торчал позолоченный шпиль, более всего приличествующий городской ратуше, а не учебному заведению.
В тумане висели ворота, запертые на огромный амбарный замок.
Я даже глаза потер, думая, что это игры разума.
Кирка покрутила головой, надеясь таким образом увидеть реальность за искусно созданной иллюзией.
Анна же встала напротив замочной скважины, которая по размеру равнялась высоте взрослого человека и заорала во всю силу легких: «Вы что там, совсем оборзели? Три дня до занятий, а вход закрыт».
Из скважины на ее крик вывалился заросший до безобразия охранник в длинном кафтане и тапках на голую ногу.
Кирка заинтересовано уставилась на обильную растительность, выглядывающую из-под халата.
Сома же попытался переключить ее внимание на что-то менее провокационное. Это что-то пыталось не заметненько мимикрировать под стену, вывалившись вслед за охранником из скважины и надеясь, что он примет удар на себя и за широким разворотом плеч их не увидят.
— Вот не пойму, что за неведомы зверушки — зашептал он ей на ухо, указывая на одного из них, в длинной рубахе, которая волоклась за ним свадебным платьем.
Анна ругалась с окафтаненным мужиком, а он пытался сфокусировать на ней взгляд и дышать перегаром в мою сторону.
— Не уйдешь, — донеслось от Кирки, и она резво понеслась к покидающим место преступления бедолагам.
— Сома, не зевай, — позвала с собой мужчину, и они ринулись отлавливать завизжавшую публику.
— Полегче там, — крикнула им вслед Анна, — это все персонал, будь он не ладный!
Ловля блох завершилась безоговорочной победой Кирки. Намотав на кулак длинные космы волос щуплых и прозрачных до синевы существ, она приволокла их к Анне.
— Так я и знала, — покачала та головой, — опять?
— Не гневись, хозяйка, — запричитали они втроем, третьего в охапке принес Сома. — Мы же хотели проверить рецепты.
— А в карты вы на раздевание тоже для проверки играли?
— Не, — подал голос охранник, — в карты это для контроля разума.
— И как контроль? — поинтересовалась Анна.
— Да ни к черту, забористый рецепт получился.
— Это вообще кто? — подала голос Кирка.
— Ах это, — мне показалось или Анна хитро улыбнулась. — Это, как я и сказала персонал. Длинноволосые, кстати, находятся в вашем подчинении. Сейчас, сейчас, — ага точно, это, по-вашему, сисадмины.
— Кто? — икнула Кирка.
— Что, не по-вашему? Ну хорошо, — Анна опять сделала приметный жест пальцами, как будто перебирая нити мира. — Это приведения, поправочка — духи — хранители Библиотеки.
Кирка аккуратненько отмотала космы со своих ладоней.
— А почему они такие живые, — все же решила уточнить.
— А что у вас духи мертвые? — Анна несколько удивилась.
— Они где-то посредине, — после секундной заминки ответила Кирка.
— Живые мертвые?
— Ну они мертвые, но на перерождение не ушли из-за недоделанных дел и превращаются в духов. Которых теоретически можно назвать живыми.