Кирпичи 2.0

Сугралинов Данияр

– Да, наверное, – скучным голосом предположил я.

– Эй! Да ты не думай, я отдельно от вас пойду. Что, думаешь, мне и в кино сходить не с кем? А по поводу встречи… У тебя насчет Риты на ночь какие-то планы есть? Или все серьезнее?

– Планы? Это как получится, я пока не думал. Пообщаться же надо.

В трубке раздался Лехин смех.

– Серега, к такому надо быть готовым до встречи! Но я сейчас не об этом, я вот к чему – если тебе именно сегодня переспать с Ритой… Ритой? Погодь, а что с

заразой Лидкой? Почему ты не с ней в кино идешь?

– Хм… Расскажу при встрече, – ответил я, надеясь до тех пор придумать что-нибудь правдоподобное.

– Ладно. Так вот, если тебе именно сегодня с Ритой хочется переспать, то вопросов нет, встретимся в другой раз. Если же это не горит и переспать на первом свидании для тебя не смысл жизни, то я готов встретиться с тобой, когда ты освободишься.

– А как же кино? Я же уже пообещал!

– Все продумано! Смотри: вы спокойно идете в кино, я тебе звоню после фильма, мы имитируем деловой разговор. Потом ты делаешь расстроенное озабоченное лицо и говоришь ей: «Риточка, милая, извини, очень важная встреча» – и в таком духе. Неглупый, сообразишь. Заинтригованная Рита едет восвояси, а мы – общаться.

Я подумал, что это хороший план.

* * *

Ритка опоздала всего на пять минут. Чудо-девчонка. Пока поднималась по эскалатору, смотрела на меня, улыбка до ушей. Я ее даже не узнал поначалу. Привык к офисному виду, а тут – джинсы, легкая куртка, волосы распущены. Ступенькой ниже стояли какие-то кавказцы в кожаных куртках. Один из них тронул Риту за плечо, что-то спросил. Слов не слышно, зато было видно, как она отрицательно покачала головой. Кавказец явно расстроился.

О Рите я знал немного. На работе она мало с кем общалась, в корпоративных гуляниях активного участия не принимала, была приветлива, отзывчива, но всегда соблюдала дистанцию. За этот день миф о Риткиной неприступности развеялся дважды: после рассказа Сани Бородаенко и сейчас, когда я увидел ее на эскалаторе. Я смотрел на нее и не мог отвести глаз, пытался найти хоть какой-то недостаток, подвох, который бы уравнял мои шансы, объяснил бы, почему она пришла на свидание со мной. Но не находил. Рита пришла – вот и все, что можно было сказать.

Поднявшись, она внимательно изучила мое лицо, силясь понять, что же изменилось. Потом поняла – очков нет! – и улыбнулась. О своем открытии не сказала ни слова.

– Привет! – на секунду прижалась щекой к моей щеке. – Идем?

– Идем, – ответил я, все еще не в силах отвести глаз. – Ты здорово выглядишь!

– Спасибо, Сереж.

Она взяла меня под руку, и из метро мы вышли на вечерний Невский. Звучит банально, но на Невском вечером всегда красиво. Романтика. Неспешным шагом дошли до места назначения.

В кинотеатре народу немного, понедельник все-таки.

Я купил билеты. До сеанса еще минут десять, можно успеть купить пива.

– Попкорн, колу, пиво?

– Терпеть не могу попкорн! – воскликнула Ритка. – Пиво!

Взяли пива и прошли в зал. Места попались хорошие: не далеко, не близко, а прямо по центру.

Когда погас свет, мне захотелось обнять Риту. Замирая, я взял ее за руку. Ладошка у нее была сухая и холодная. Я сидел, немного напряженный, неподвижный, счастливый, уставившись в экран и чувствуя, как стучит сердце.

Но когда она доверчиво прильнула ко мне, я расслабился, и мне стало по-настоящему хорошо.

* * *

Ближе к концу фильма мне позвонил Миха, но я не ответил. Перезвонив еще несколько раз, он прислал SMS: «Ты где?» «В кино», – не смог соврать я. «С кем?» – спросил он. «С Ритой», – опять сказал правду. «Егоровой? Как освободишься, сразу позвони!» – велел Миха.

Фильм закончился.

– Как тебе фильм? – спросил я у Риты.

– Нормально. Хорошая голливудская поделка, – улыбнулась она.

Я немного расстроился. На мой взгляд, фильм прекрасный, но я решил не быть занудой – на вкус и цвет…

Мы стояли у входа, я вдыхал осенний воздух и сомневался, стоит ли ехать к Лехе. С Ритой мне было очень хорошо, и рушить очарование вечера какими-то «деловыми встречами» не хотелось. Обычно пасмурное небо в этот раз скалилось яркими звездами.

– Мне холодно, – пожаловалась Ритка.

Я приблизился к ней, обнял и спросил:

– А сейчас?

– Теперь тепло… – она обняла меня за шею.

Рот маняще приоткрыт, глаза смотрят пристально и ожидающе. Так и хочется прильнуть к ее губам и целоваться до умопомрачения. А вдруг отпрянет? Вдруг ей станет противно? Вдруг она не хочет? А потом весь офис будет смеяться.

«Знаете, – будет говорить Ритка, – Резвей меня в кино пригласил. Я подумала: а что, делать вечером нечего, можно сходить. А он после фильма целоваться полез, как озабоченный!»

Не будет она так говорить. Не будет! И вообще, что это я о всякой ерунде думаю? Зачем я вообще думаю в такой ситуации?!

Мне же не четырнадцать лет! Двадцать семь! Не мальчик уже! И я плюнул на сомнения и страхи.

Прижал Риту к себе и почти поцеловал, но в последний момент она увернулась, и поцелуй пришелся в щеку. Черт! Лицо залило краской. Рита отстранилась, и я почувствовал, что мои худшие предположения сбываются. Идиот, напридумывал себе! На что надеялся!

– Слышь, ты! – прервал мое самобичевание неприятный развязный голос. – Курить есть?

Я оглянулся и попытался сфокусироваться. Сзади стояло трое парней. Двое – классические скинхеды в бомберах, в зенитовских «розах». А третий – Леха.