Китай: страницы прошлого
Шрифт:
С семьей Чжан Цинхуна прорицатель-убийца поступил иначе: привел мужа, жену и их двух детей на берег реки, связал их веревками, прикрепил к ним камни и столкнул в воду. При падении у Чжан Цинхуна лопнула веревка, и он вынырнул на поверхность воды. Это никак не входило в злодейский план убийцы: он пытался добить свою жертву камнями, но безуспешно.
Оставшись в живых, Чжан Цинхун направился в местное правительство и рассказал обо всем случившемся. Прорицатель Се Сяньцзи, от рук которого погибло 13 человек, понес заслуженную кару.
Не перевелись в КНР и хироманты. Газета «Жэньминь жибао» опубликовала «исповедь» хироманта Яо Маогэня. Передаем его рассказ с некоторыми сокращениями.
«Меня зовут Яо Маогэнь. В 1980 г. мне исполнилось 50 лет. Я живу в народной коммуне Цзе-пай уезда Данян провинции Цзянсу. В 15-летнем возрасте из-за болезни потерял зрение, остался слепым. Моя семья бедствовала, и, чтобы как-то прокормиться, решил поучиться гаданию у знакомых. В нашем селении многие говорили: „Слепой Яо Маогэнь неплохо предсказывает судьбу“. При обмане суеверных людей я пользовался такими приемами: вначале подробно выяснял обстановку, в которой жил суеверный человек, выслушивал внимательно его жалобы, затем запугивал злыми духами и предлагал свою помощь. Однажды ко мне обратилась старушка с просьбой предсказать ей судьбу. У нее умер муж, ее здоровье резко ухудшилось, и она хотела найти какое-либо утешение. Пользуясь тяжелым положением этой женщины, я стал запугивать ее злыми духами и говорить, что ее ожидают новые страдания. „Как же мне быть?“ — спросила меня напуганная старушка. Я ответил, что могу ей помочь в изгнании злых духов, и стал бормотать неясные слова. За „помощь“ в изгнании злых духов суеверная женщина дала мне 5 юаней и 20 фыней.
Как-то я отправился к своим родственникам и на пути встретил группу молодежи. Некоторые из них попросили меня предсказать судьбу. Девушки интересовались, когда они выйдут замуж, какие у них будут мужья; парни спрашивали о работе. Я всем им предсказал хорошую судьбу и за это получил 10 юаней».
«Ликвидировать феодальные суеверия, — писала „Женьминь жибао“, — труднейшая задача, для осуществления которой потребуется длительное время».
Действительно, насколько живучи в Китае традиции ушедших поколений!
Культ предков
Если первый долг китайца состоял в выражении признательности небу, то второй долг — в признательности предкам. В Древнем Китае получили распространение самые различные формы культа, однако особое значение приобрел и на протяжении многих веков сохранялся культ предков, т. е. обожествление и почитание общего предка рода по мужской линии.
«Простые крестьяне, — писал один из путешественников в конце XIX в., - по большей части хорошо знают историю многих поколений своего семейства и могут не только назвать имена прапрадедов, но и перечислить все дела, дающие им право на память их потомства: обращая взоры в прошлое, к длинному ряду своих предков, они, так сказать, чувствуют себя бессмертными».
Умирал любимый и уважаемый человек, и это производило неизгладимое впечатление на его близких. Им казалось, что покойный все еще находится с ними, смотрит на своих домочадцев, живет их горестями и радостями. Никто не хотел допускать мысли о том, что он навеки покинул семью и превратился в прах.
Как определяли наступление смерти? На юге Китая существовал такой обычай. Сын, обливаясь слезами, горестно просил душу умершего отца вернуться в тело. Этот призыв повторялся трижды. После того как надежды на возвращение души уже не оставалось, покойника признавали «действительно мертвым». Для подтверждения свершившейся смерти в рот или нос человека клали кусочек хлопчатобумажной пряжи — даже при слабом дыхании волокна пряжи приходили в движение.
Когда утрачивалась надежда сохранить жизнь больному и убеждались в наступлении его смерти, ему сначала брили голову, заплетали косу и мыли лицо, а затем надевали на него похоронные одежды.
В день смерти в рот покойника клали кусочки золота или серебра, завернутые в белую бумагу. Бедняки в этом случае довольствовались серебряной монетой или кусочком сахара, завернутыми в лоскуток красной материи.
После смерти главы семьи женщины поднимали крик и громко причитали — таким путем не только выражали скорбь об усопшем, но и давали знать соседям и прохожим о случившемся несчастье. Друзья и соседи приходили в дом усопшего и присоединяли свой голос к крикам и причитаниям, чтобы утешить несчастных родственников, особенно в день, когда покойника клали в гроб. Оплакивая умершего, родственники называли его имя и место рождения, перечисляли его заслуги, выражали сожаление о безвременной кончине до завершения всех дел.
Покойнику связывали ноги у голеней: если не сделать этого, он мог неожиданно вскочить, преследовать живых людей и душить их в своих объятиях.
На подошвах туфель, предназначенных для покойника, вышивали цветок лотоса. Этим выражалось пожелание, чтобы усопший перешел реку преисподней, ступая по цветам лотоса, подобно Будде.
В день похорон собирались все домочадцы умершего. В правую руку усопшему клали ивовую ветку, с помощью которой очищался его путь от злых духов, а в левую руку — веер и носовой платок. В таком облачении он должен был предстать перед судьями загробного мира.
Покойника одевали обязательно в нечетное число похоронных одежд. Считалось, что нечетное число соответствует светлому, мужскому началу ян, четное — темному, женскому началу инь. Одеть усопшего в четное число похоронных одежд означало отдать его под власть темного начала инь, что окажет неблагоприятное воздействие как на загробную судьбу умершего, так и на оставшихся в живых потомков.
У ног покойника ставили лампу или две свечи — так освещали его путь в подземный мир; били в гонги и барабаны, чтобы создать ему хорошее настроение при переходе в «мир теней».
В некоторых районах провинции Чжэзцзян у входа в комнату усопшего ставили чашу с водой. Считалось, что он будет пить воду по пути в загробный мир. Перед тем как поместить в гроб, покойника одевали в одежды, рассчитанные на четыре времени года. Не разрешалось одевать его в платье черного цвета, так как черная ткань могла превратиться на том свете в железо. Иногда в рот умершего клали жемчуг, с тем чтобы он был красноречивым при встрече с божествами загробного мира. Когда гроб несли для захоронения, семья покойного просила монаха мечом отгонять злых духов. Монах ударял мечом по крышке гроба и опрыскивал известью дорогу, по которой несли гроб. Иногда на могильном холме оставляли небольшую сумму денег — это означало, что данный участок земли куплен покойником.
В Северном Китае бытовали несколько иные обычаи. Как только удостоверялись, что человек скончался, оповещали родственников и друзей, и те немедленно приходили в дом. Существовало поверье: если у покойника глаза открыты, значит, у него осталось в жизни какое-то важное дело, которое он хотел, но не успел выполнить. Сразу же после смерти в доме зажигали свечи: они помогали покойнику найти правильный путь в «мир теней». Состоятельные родственники клали на лоб умершего жемчуг: его сияние освещало путь в загробный мир. С этой же целью в гроб клали зеркало, а во время похорон возле гроба несли зажженный фонарь.