Шрифт:
Глубока вера китайцев в то, что вселенная — природа и человек — постоянно стремится к равновесию и гармонии, так что если зло нарушает баланс, то для исправления ситуации необходимо добро, и таким образом Инь и Ян уравновешивают друг друга. Именно этот принцип красной нитью проходит через всю историю этой огромной страны с ее огромным населением и величественной цивилизацией — историю, которую мы попытались кратко очертить в этой книге.
Китай — это не просто другая страна, это другая планета, на которой обитают существа совершенно другой расы, мотивы слов и поступков которых подчиняются железной многотысячелетней логике, для обычного человека не имеющей
Предисловие
О, Небо! Ты всех истин бескорыстней,
Ты видишь все, что скрыто в нашей мгле,
Ты помогаешь тем, кто в этой жизни
Достойно существует на земле.
1
Перевод А. И. Гитовича.
«Если спрятать лодку в бухте, а холм — в озере, скажут, что они в сохранности, но в полночь силач унесет все на спине, а невежда ничего не будет знать. В каком бы подходящем месте ни спрятать большое или малое, оно все же исчезнет. Вот если спрятать Поднебесную в Поднебесной, ей некуда будет исчезнуть, — таков общий закон для всех вещей».
Китай на протяжении тысячелетий успешно выполнял этот завет своего великого философа Чжуанцзы: страна замыкалась в себе и на себя, оставаясь загадкой для остального мира. Европейцы воспринимали Китай наряду с Индией — и, позднее, Японией — как страну экзотических диковинок; непривычным и непонятным казалось все — от языка и веры до придворного этикета и правил поведения в обществе.
Разумеется, китайская «самоизоляция» существенно отличалась от, к примеру, «великой изоляции» Японии: в конце концов, последняя — цепочка островов, до которой еще нужно доплыть, а Китай с его протяженной сухопутной границей, даже несмотря на строительство Великой Китайской стены, физически не мог отгородиться от иноземного влияния (благодаря которому, в частности, в Поднебесную проник буддизм). Тем не менее, страна многие века оставалась «закрытой» — и именно поэтому сумела сохранить самобытность до наших дней, вопреки глобальным цивилизационным процессам последних столетий. И сегодня, как и несколько веков назад, когда знания европейцев о Китае ограничивались сведениями Марко Поло и сообщениями отцов-иезуитов, первые миссии которых появились в Поднебесной в XVI веке, само слово «Китай» будоражит воображение, олицетворяя собой Восток — загадочный, таинственный и по-прежнему непостижимый.
Согласно конфуцианской традиции, прародителями китайцев были первопредки Фуси и Нюйва, которым наследовал первый земледелец Шэньнун, а ему — основатель китайского государства Хуанди, «первый император». С Хуанди, как утверждает традиционная историография, начинается эпоха Пяти императоров: это сам Хуанди, Чжуаньсюй, Ку, образцовые правители Яо и Шунь. Шунь передал трон усмирителю потопа Юю, а когда последний умер, люди пожелали видеть правителем его сына. Так в Китае появилась первая правящая династия — Ся, которой открывается эпоха Трех династий (Ся, Шан-Инь и Чжоу).
Этой эпохе наследовали эпоха Разделенных царств; эпоха Борющихся царств; эпоха Цинь, первый правитель которой взял себе титул «хуанди», каковой принято переводить на другие языки как «император»; эпоха Хань; эпоха раздробленности, или «эпоха перемен», удивительным образом совпавшая со временем проникновения в Китай буддизма (I тысячелетие н. э.); эпоха Тан, вернувшая Поднебесной ее «золотой век»; период Пяти династий и Десяти царств; эпоха правления монголов; эпоха Мин, когда были написаны романы, получившие наименование «классических» и составившие золотой фонд китайской литературы; и,
Века XIX и XX обернулись для Китая серьезными социально-экономическими потрясениями (колониальные войны, две революции, японская агрессия, режим Мао Цзэдуна), однако религиозно-мифологическая традиция продолжала существовать, вновь и вновь доказывая свою живучесть. Пожалуй, именно она является той «Поднебесной в Поднебесной», о которой говорил Чжуанцзы. Сегодня в мире применительно к экономике Китая популярна метафора «Спящий дракон пробуждается»; что касается идеологии (в широком смысле слова), этот дракон в Китае не засыпал никогда.
Китай — безусловный социально-политический и культурный феномен человеческой истории. Нет другой цивилизации, которая отличалась бы такой же устойчивостью ко всем потрясавшим ее кризисам и выходила бы из них, говоря словами современного китайского поэта, «обновленной, но прежней». Верность традиции — Традиции, как предпочитал писать Рене Генон — проявляется в Китае во всем, в том числе и в идеологии, которая до сих пор определяет китайский взгляд на мир. Перефразируя отечественного синолога В. В. Малявина, который рассуждает о китайской цивилизации, можно сказать, что китайская идеология позволяет человеку вновь и вновь возвращаться к истокам человечности в себе, ибо ориентирована на «технику сердца». И в этом — секрет ее поразительного долголетия.
Кирилл Королев
ГЛАВА 1. От раннего палеолита до эпохи Шан (700 000-1750 гг. до н. э.)
По своим размерам Китай близок к целому континенту — он лишь немного меньше Европы и больше Соединенных Штатов. Северная часть страны, расположенная в полузасушливой климатической зоне, характеризуется жарким летом и холодными зимами, которые приносят с собою снег. На зеленом, дождливом юге, в зоне субтропиков, даже в самые холодные зимы снег выпадает крайне редко. Три основные речные системы, протянувшиеся с запада на восток, отмечают на карте эти зоны, добавляя к ним еще и центральную область: на севере — Хуанхэ (которая уже десятки раз меняла свой курс к морю); в центре — Янцзы и на юге — Сицзян. На этой территории расположены холмы и горные хребты, пустыни и плодородные равнины, леса, джунгли, ущелья, бесчисленные реки и озера. Предки больших человекообразных обезьян, предки людей и, как позволяют предположить многочисленные доказательства, их общие предки более двух миллионов лет оставляли в этой земле свои кости. На самом деле, на основании находок, сделанных в южном Китае в 1983 году, некоторые ученые выдвинули предположение, что наши первые предки появились именно тут, а не в Африке около десяти миллионов лет назад.
Что касается истории Китая, то здесь существуют две противоречивые тенденции, которые привлекают к себе внимание. С одной стороны, ни один другой народ не проявлял большего усердия в регистрации исторических событий, чем китайцы, которые приступили к ведению своих летописей в начале первого тысячелетия до н. э. и впоследствии пунктуально обновляли их династия за династией. С другой стороны, попыткам восстановить события более отдаленного прошлого отнюдь не способствовала существовавшая среди местных крестьян многовековая традиция использовать ископаемые остатки — так называемые «кости дракона» — для лечения всех мыслимых заболеваний, поскольку считалось, что драконы приносят здоровье и удачу. Эта практика не сулила особого вреда, чего, как заметил один британский ученый, нельзя сказать о большинстве лекарств, используемых в современной британской фармакологии; однако она привела к поглощению большого количества бесценной информации в желудках легковерных крестьян.