Китайская шаль
Шрифт:
— Думаю, — сказал наконец Кэри, — на сегодня достаточно.
Он вышел и плотно прикрыл за собою дверь.
Глава 13
Время имеет странное свойство искажать смысл и ценность любых событий. Что-то, казавшееся поначалу единственно важным, отступает на второй план, другое — не имевшее как будто никакого значения, неожиданно наполняется смыслом и содержанием. Так, на следующее утро ровным счетом никого не интересовало, целовались Лора и Кэри за портьерой или нет, да никто, впрочем, об этом и не узнал, зато дверь из гостиной Тайнис, случайно запертая горничной, вызвала множество толков
Перед обедом устроили небольшой концерт. Тайнис уселась за фортепьяно и, аккомпанируя сама себе, исполнила несколько популярных песенок. Голос не шел ни в какое сравнение с музыкальным сопровождением.
— Ну хватит, — недовольно поморщилась мисс Фейн. — Спой теперь что-нибудь настоящее.
Тайнис улыбнулась и, пробежавшись пальцами по клавиатуре, запела «К Сильвии» [2] :
О Сильвии мы будем петь
Зимой, весной и летом.
2
Песня Ф. Шуберта на текст из пьесы В. Шекспира «Два веронца»
Ведь всех прекраснее она,
Живущих в мире этом.
Мисс Фейн не сводила с нее глаз. И не только она: Элистер Максуэл, стоявший у стены, просто пожирал Тайнис глазами. После концерта все разошлись по комнатам. Уже прозвучал гонг к обеду, когда в дверь Лоры постучали. На пороге стояла Петра Норт.
— Можно? — выпалила она. — Ты даже не представляешь, какие у меня новости. Угадай, кто здесь? Нипочем не угадаешь! Ладно, так уж и быть, скажу! — От возбуждения глаза Петры стали совсем круглыми. — Помнишь, я рассказывал тебе о Джеффе Хейзлтоне, бывшем муже Тайнис? Так вот, он здесь!
Лора, сражавшаяся с чулками, подняла голову.
— Что значит «здесь»? Его что, пригласили?
Петра довольно хихикнула.
— Ну конечно нет: они ведь в разводе. Я плохо выразилась. Я хотела сказать, он в деревне!
Лора справилась наконец с чулками и равнодушно спросила:
— И что он там делает?
— Снял номер в «Ангеле».
— А ты-то откуда знаешь?
Петра исполнила странное танцевальное на.
— Здорово, правда? — Она легко закружилась по комнате. — Однажды я даже играла в одном спектакле с Тайнис. Я, конечно, не профессиональная актриса, но танцую очень даже недурно. Это у меня в крови. И вот, вместо того чтобы танцевать, мне приходится днями напролет сортировать эту мерзкую одежду для беженцев.
— О! — протянула Лора. — Так ты, значит, работаешь?
Петра уныло кивнула.
— Не слишком весело, да?
— А одежда и в самом деле такая мерзкая?
— Да нет, просто ее слишком много. — Петра присела на кровать рядом с Лорой. — Да черт с ней, с этой одеждой! В конце концов, у меня отпуск. Давай лучше поговорим о Джеффе.
— Ты первая начала, — рассмеялась Лора.
— Ну ладно. Давай начнем все сначала. Давай спрашивай меня, откуда я знаю о Джеффе.
— Ну, откуда?
— Мне Робин рассказал.
— А он откуда знает?
Петра с довольным видом откинулась на спинку кровати.
— Когда ты пошла наверх, Кэри и Робин заявили, что Элистеру необходимо проветриться, и утащили его на улицу. Они дошли до деревни и, понятное дело, заглянули в «Ангел». А там — Джефф. Как всегда, пьяный.
— Ты, по-моему, говорила, он наркоман.
— Это со слов Тайнис. А на самом деле он просто пьяница. Ну и, конечно, он сразу стал жаловаться, какой он весь несчастный и одинокий. Сидит, мол, всеми забытый, в этой дыре, а Прайори ломится от гостей. Робин говорит, что он нисколько не удивится, если после очередной рюмки Джефф заявится сюда и возьмет дом штурмом. Вот весело будет, правда?
— О нет! — поморщилась Лора.
Петра, смеясь, соскочила с кровати.
— О нет! — передразнила она Лору. — О да! Да! Не будь такой занудой. Неужели тебе не хочется посмотреть, как он оттаскает Тайнис за волосы?
— Абсолютно не хочется, — искренне отозвалась Лора. — И между прочим, мы уже опаздываем к обеду.
Лора спустилась в гостиную как раз вовремя. Секундой позже дверь, ведущая из восьмиугольной башни, распахнулась, и мисс Агнес Фейн вкатилась в гостиную на своем кресле. На ней было удивительно похожее на мантию черное бархатное платье с меховой оторочкой; в тяжелых серьгах поблескивали крупные рубины. Кресло легко прокатилось по оставленной между коврами дорожке паркета и остановилось точно возле стола. Высокая худая женщина в сером выглянула из дверей и тут же исчезла, плотно прикрыв их за собой.
Лора с опаской приблизилась к столу. Она уже поняла, что в этом доме на один правильный шаг приходится сотня неверных, каждый из которых, в свою очередь, имеет десятки неприятнейших следствий. Мисс Фейн, однако, была сама любезность.
— Тайнис покажет тебе дом завтра, — пообещала она. — Сейчас уже несколько темновато. Я, правда, не одобряю всей этой светомаскировки. Комната с зашторенными окнами слишком уж напоминает слепого. Поэтому даже в пустых комнатах я стараюсь держать окна открытыми. Пустых, правда, почти уже не осталось. Все северное крыло я отдала беженцам. Тайнис еще не рассказывала тебе об этом? Ну конечно: она не очень-то их жалует. Никак не пойму почему: они совершенно не причиняют нам хлопот. Очень милые люди, и всего человек десять. Мне кажется, им у нас хорошо. У них отдельная кухня, отдельная лестница. Очень удачно. Ни они нам не мешают, ни мы им.
Лора нисколько не сомневалась, что все, за что берется Агнес Фейн, выходит «очень удачно». Иначе мисс Фейн просто не умела. Вскоре появились и остальные: Тайнис в золотистом вечернем платье, Люси Эдамс в черном атласном — вид у него был такой, словно Люси в нем спала, — и мисс Силвер в коричневом вельветовом жакете. Следом за ними явились трое мужчин, и когда звук гонга растаял уже в воздухе, появилась наконец Петра — в ярко-красном обтягивающем платье, с кроваво-красными ногтями и такой же помадой.
После обеда сестры Фейн с головой ушли в шахматную партию, мисс Силвер занялась своим вязанием, а остальные, устроившись на диване, принялись беседовать. Один только Элистер Максуэл молча сидел в углу, не сводя мрачного взгляда с Тайнис Лэйл. Петра была в ударе и болтала не умолкая. Ее глаза блестели, а щеки раскраснелись. Она поочередно изображала для Робина и Кэри то величавую леди, возглавлявшую комитет по снабжению одеждой пострадавших от воздушных налетов, то нервную секретаршу, работавшую за всех и всеми за это гонимую, то дородную леди, до глубины души возмущенную поведением бомбы, имевшей дерзость взорваться у нее под носом, оставив ее в нижнем белье на глазах у всех, «а ведь там, представьте, были и джентльмены!». Она как раз изображала мужчину, требовавшего новую клетку для кроликов, потому что старая пострадала при взрыве, когда дверь открылась и на пороге появился дворецкий Дин. На его полном респектабельном лице отражалось мучительное сомнение. Он устремил умоляющий взгляд на Тайнис и, не сходя с порога, проговорил: