Клад белой акулы
Шрифт:
К этой встрече я готовилась не менее тщательно, чем к предыдущей. Собрала некоторые материалы в Интернете. Посетила несколько нумизматических сайтов, чтобы заполнить существующие пробелы в знаниях. И даже приготовила распечатку выдержек из статьи, которая заинтересовала меня особенно сильно.
Пока не были готовы результаты экспертизы, по расследованию происшествия с Валерией
Вечером накануне общей встречи я приехала к Валерии, чтобы задать несколько вопросов, которые возникли как раз в результате моих размышлений.
– Женя, выпьешь со мной чаю? – после того как мы обменялись приветствиями и прошли в гостиную, предложила хозяйка.
– Спасибо, с удовольствием.
– Кажется, ты хотела о чем-то поговорить? – Лера разлила по чашкам горячий напиток и протянула одну из них мне.
– Да, есть вопросы. И обсудить их желательно прежде, чем снова встречаться с вашими двоюродными сестрами.
– Внимательно слушаю.
– Валерия, так ты позволишь несколько уточняющих вопросов об остальных членах семьи?
– Конечно. Мы же торопились с Ниной, да и не хотели вываливать на тебя много информации зараз, так что могли и упустить важные детали.
– Да. Вы в своем повествовании совсем обходите линию Облонских. Бабушка вышла замуж и родила двоих сыновей. Кто был муж? Где он сейчас? Знал ли о кладе?
– Рассказ и так получился длинный, Нина потребовала, чтобы я сократила все, что напрямую к делу не относится. Но мы не собирались ничего скрывать.
– Понимаю.
– Дедушка был сиротой, семья Облонских погибла в неспокойные послереволюционные годы. То ли от голода, то ли от болезней. Насколько я знаю, в живых остался только мальчик. И о какой-либо близкой родне дедушка никогда не говорил. Воспитывали его в приюте, научили машину водить и к делу приставили. Прадед считал этот брак мезальянсом. Без роду, без племени.
– Они счастливо жили?
– По слухам, не совсем безоблачно. Дед оказался до женского полу охоч. Притом теток любил посочнее, примерно с меня габаритами. А бабушка была, вопреки моде тех лет, стройная, как березка, даже после рождения двоих детей. Я дедушку смутно помню, урывками. И даже это странно – когда его не стало, мне около трех лет всего было. Он меня не просто любил, от него исходила волна обожания. Это ощущение сложно передать и невозможно забыть. Мама говорит, что меня в детстве все очень любили, баловали. Единственный ребенок в семье, долгожданная девочка. И это, наверное, так и есть, у меня много радостных воспоминаний. Похоже, я опять отвлекаюсь от темы, – сама себя перебила Валерия, – после гибели дедушки бабуля замуж больше не вышла, хоть и была еще молодая. Так и прожила большую часть жизни вдовой. Не то что романов не заводила, даже легкого флирта себе не позволяла. Любила, наверное, только деда.
– Вероятно, раз измены прощала. А от чего он умер?
– Попал в аварию на рабочей, грузовой машине. Но там все чисто, расследование проводили. Была сильная гололедица, тяжело груженную машину занесло, поребрик низкий был, не спас. И машина слетела вниз в глубокий овраг.
– Ты так уверенно описываешь аварию, знаешь все подробности.
– Так дядя рассказывал. Он ведь тоже водителем был, пока бизнесом не занялся. И, вероятно, интересовался результатом расследования.
– Скажи, Валерия, а как ты думаешь, дед мог знать о кладе?
– Я маленькая была, так что точно не скажу. Но бабушка его очень любила, так что, думаю, да. А какое это может иметь значение?
– Так просто. Пытаюсь очертить круг информированных о кладе лиц.
– Это ничего не даст. У деда родни не было. А если ты имеешь в виду, что он мог рассказать тайну кому-то из любовниц… Нам никогда не узнать, кто она или они и что с ними теперь. Нет, не думаю, что он стал бы болтать, – после некоторого раздумья сказала Валерия, – тогда за золотишко можно было «присесть» надолго. А у женщин, как известно, языки длинные. Так что только из чувства самосохранения не стал бы.
Конец ознакомительного фрагмента.