Клад Царя Гороха
Шрифт:
— Зачем? Пятьдесят тысяч стало жалко?
— Нет, чтобы не проговорился! А чтобы заставить такого человека замолчать навсегда, иного выхода, кроме убийства, не существует.
Но Лисица все равно покачал головой. И вид у него был снова недовольный.
— Не такой уж Боцман был болван. Да, лентяй, любитель выпить, но все же не круглый идиот. Если бы он знал, где лежит клад, давно бы его сам уже выкопал. Или указал бы место властям и получил от государства полагающиеся по закону проценты. Даже морочиться и доставать самому бы не пришлось.
— Так почему же он так не сделал?
— Вот
— Наверное, Боцман государству не вполне доверял, — предположила Леся, тоже прислушивающаяся к разговору.
Но Кира возмутилась в ответ:
— А какому-то постороннему взял и вдруг вот так всей своей душой доверился!
Но Леся не дала сбить себя с толку.
— Да, — невозмутимо произнесла она. — Значит, это был такой человек, которому Боцман обязан был поверить!
Кира открыла рот, собираясь язвительно спросить, и кто же это такой может быть, как вдруг Лисица перебил ее, воскликнув:
— Постой, Леся, как ты только что сказала?
— Человек, которому Боцман обязан был верить, — повторила Леся с недоумением. — А что? Тебе что-то дельное в голову пришло в связи с этими словами?
— Да… нет… — забормотал Лисица себе под нос. — Так… одна мыслишка.
— Какая?
Но Лисица уклонился от прямого ответа.
— Пока еще рано об этом говорить.
И как ни допытывались у него подруги, пытаясь хоть краешек завесы приподнять над сказанным, они никаких успехов не достигли. Ну ни малейших!
Всю ночь Киру мучил этот вопрос. И когда ранним утром они с Лесей отправились в Питер, она первым делом с возмущением сказала ей:
— Ты только подумай, до чего вредные бывают на свете люди!
— Это ты про кого?
— Да хотя бы про моего любимого! Ведь подозревает же кого-то, невооруженным глазом по его хитрой морде это вижу, а не говорит!
— Ну и что с того? — невозмутимо пожала плечами Леся. — Пусть не говорит.
Она принадлежала к особам, сохраняющим спокойствие до последнего момента. Но когда терпение переходило границы, следовал взрыв праведного негодования. И таковые взрывы Кира наблюдала за весь долгий период их знакомства лишь дважды, но могла присягнуть на чем угодно, эти редкие взрывы были поистине страшны.
Сама Кира легко выходила из себя, точно так же легко и быстро забывала нанесенные ей обиды, реальные или мнимые. Кира предпочитала двигаться по жизни быстро. И ей нелегко было найти себе в пару человека, который бы не отстал от нее. Наконец ей посчастливилось встретить Лисицу, а потом еще и понять, что встретились они в этой жизни отнюдь не случайно.
Был в их отношениях букетно-конфетный период, когда они оба искренне полагали, что у них-то все будет не так, как у других. Но годы внесли в их отношения свои коррективы. Теперь Кира была своим мужчиной совсем не так довольна, как когда-то.
— Нет, ну ты объясни, откуда в человеке такая вреднючесть характера? Ты мне скажи?
— Брось ты! — отмахнулась Леся. — У него свой подозреваемый, у нас свой. Тебе одного, что ли, мало?
— Не мало, но… но вдруг его находится ближе? Нам-то в Питер ехать нужно, чтобы на квартире у Израка побывать. С его соседями побеседовать. А Лисице никуда
— На тебя не угодишь. А если бы Лисице самому нужна была машина? Фиг бы он нам ее с тобой дал! А так все отлично складывается. И кошек наших проведаем, и про Израка справки, какие только сможем, мы с тобой наведем! И Лисица со своим подозреваемым без нашей помощи разделается.
И убедившись, что ее подруга больше не ворчит, Леся удобно устроилась на сиденье и закрыла глаза. До Питера было еще добрых полтора часа езды, так что она могла позволить себе немножко расслабиться и отдохнуть.
Разумеется, первым делом подруги завернули к себе домой. Им было позарез необходимо своими глазами взглянуть на Фантика и Фатиму и понять, насколько велика проблема, описанная им тетей Наташей по телефону. На всякий случай, чтобы не напугать кошек своим внезапным появлением, подходя к дому женщины, девушки двигались медленно и осторожно. И поэтому гуляющая на полянке кошачья чета их просто не заметила.
От возраста нюх и слух у кошек притупился. И если бы в молодости они «просекли» появление хозяек еще за полкилометра, то теперь они их и в пятнадцати шагах не видели.
— Мне кажется или Фатима нормально ходит?
— И ходит, и бегает, — подтвердила Леся.
Трава была еще мокрая от росы, кошка была вынуждена ходить, высоко задирая лапы. Ни о каком параличе тут речи никакой идти не могло.
— Позвоню я тете Наташе, — решила Кира. — Чего она нас напрасно пугает?
— Погоди, не ругайся с ней! Нам еще кошек у нее на попечении оставлять.
— Не бойся, я буду предельно вежлива.
Тетя Наташа, услышав, что подруги стоят возле ее дома, явно обрадовалась:
— Как хорошо, что вы приехали! Бедняжке Фатиме совсем худо. Обезножела полностью! Я ее в садик сегодня утром прямо на руках вынесла!
— Не знаю, сейчас она вполне резво по саду носится.
— Вы ее видите? — изумилась тетя Наташа.
— Да.
— И она бегает?
— Да, да. Можете выйти и лично в этом убедиться.
— Иду.
И в ту же минуту по дому загрохотали шаги тети Наташи. Надо сказать, что тетя Наташа была личностью не такой уж простой. Замужем за генералом в отставке, сама она сохранила все замашки генеральской супруги. Роста, веса и комплекции она была соответствующей. Да еще под носом у нее росли густые пышные усы, что создавало дополнительный эффект. И поступь у тети Наташи была соответствующая ее росту и стати, генеральская поступь, одним словом. И слышно ее было даже подругам на улице, что уж там говорить о кошках, которые, может, и растеряли остроту чувств, но совсем еще не оглохли.
Да еще тетя Наташа громогласно возвещала о своем прибытии чуть ли не на всю округу:
— Иду, иду, мои котяточки! Иду, мои маленькие! Иду к вам.
В ту же секунду, как Фатима поняла, что к ним приближается их временная хозяйка, с кошкой произошла волшебная метаморфоза. Из живой и жизнерадостной зверюшки она превратилась в бедное, больное, стоящее одной лапкой на краю могилы существо. Ножки у Фатимы подкосились. И, окончательно войдя в роль, она рухнула на мягкую подушку, на которой ее вынесла в сад добрая тетя Наташа.