Клад-озеро
Шрифт:
На Харламыча вдруг навалился приступ кашля. Он буквально весь сотрясался. А когда малость пришел в себя, то забыл о вопросе председателя. Пришлось Василию Павловичу повторить его.
— Карпов карась?.. Отродясь не слыхивал!..
— Тогда. Харламыч, загляни в правление, покажу тебе этого Карпова карася! — усмехнулся председатель.
Домой возвращались все в разном настроении. Председатель был возбужден, Харламыч кряхтел и стонал, Ленька подпрыгивал от восторга. Мишка плелся уныло.
Настроение ему испортил председатель. Перед уходом с озера
— Да мне и не донести ее! — растерянно пролепетал Ленька.
— Ну, этому горю я могу пособить. Так и быть, донесу щуку до дому, раз она только мне по росту…
Он перекинул щуку через плечо, и она достала хвостом до земли, хотя председатель был так высок, что когда ходил осенью в прорезиненном черном плаще, то здорово смахивал на железную трубу на крыше колхозной зерносушилки…
Мишка чуть не заревел от обиды. И хотя ему тут же отдали вторую по величине, это не утешило его.
Как Ленька будет теперь гордиться невиданной добычей! Станет хвастать перед ребятами, что только благодаря ему эта небывалая щучища не ушла обратно в озеро, что сам председатель назвал его молодцом и отдал добычу в награду. Ребята, конечно, станут смотреть на него, как на героя, да и взрослые будут уважать… Подумаешь, велика заслуга — лопатой треснул! Он, Мишка, разве сплоховал бы, если стоял рядом? Просто случайно оказался в стороне, а то… Он не только лопатой, он сам бы на нее кинулся, а не упустил!
Зависть точила Мишкино сердце. Он даже подумал, что председатель слишком добр к семье Рябовых. Везет просто Ванюшке с Ленькой… А ему, Мишке, наоборот, не везет, хоть тресни от усердия! Старался, старался с капустой — лопух вырос! Ночью не побоялся, пошел за Скопанцем наблюдать — на собаку свалился… Конечно, такого большого карпо-карася, как тогда, никому из ребят еще не попадалось, да что толку, раз и обмолвиться даже нельзя, как он попался… Щука вот — и та упала от него в стороне, Леньке под лопату угодила!.. Ну разве не обидно?
Неожиданный поворот
Возле дома Рябовых председатель передал щуку Леньке. На морозе она застыла и еще больше стала походить на обрубок осиновой жерди. Хотя нести ее было несподручно, Ленька крепко захватил добычу в охапку.
— Так, так, — пошутил Василий Павлович, — держи надежней, чтоб не вырвалась. А в двери вперед себя толкай… Тогда отец с матерью, глядишь, и простят за самовольную отлучку!
Ленька удивился проницательности Василия Павловича: как это можно было догадаться, что на рыбалку он удрал не спросясь, и что именно так он собирался войти в дом — прикрываясь необыкновенной рыбиной?
— А вы… к нам не зайдете? — спросил мальчик не без надежды: при председателе наверняка не стали бы ругать.
— Нет, мне к себе домой поторапливаться нужно. Тоже нагоняй могу получить — время-то позднее, скоро двенадцать!
Кто это председателя может наругать? Если б он, Ленька, был председателем, то… Вздохнув, мальчик оглянулся на Мишку с Харламычем: не зайдут ли к ним хоть они? Но Харламыч, не останавливаясь, прошел уже мимо ворот, а Мишки вовсе не было видно. Наверное, успел удрать домой.
Делать было нечего. Ленька неуверенно направился к крыльцу.
— Вот он, явился беглец! — едва открыв дверь, услышал мальчик одновременно и обрадованный, и раздраженный голос.
Всегда так: мать и обрадуется, что он нашелся, что не случилось с ним никакой беды, и туг же возьмет в обработку.
— Куда это с поленом лезешь! — строго крикнул отец. — Что опять за выдумки?
— Это не полено! Это рыба! — торопливо проговорил Ленька и, впопыхах споткнувшись о порог, выронил щуку из рук.
Она со стуком, как ледяшка, покатилась под лавку возле печки. Дремавший на лавке бусый кот вздрогнул, ощетинился и сломя голову кинулся под шесток.
— Рыба? — переспросил отец. Голос его сразу стал другим: в нем звучала уже не строгость, а изумление.
Мать проворно нагнулась, заглянула под лавку, всплеснула руками:
— Батюшки мои! И верно — щука! Сроду такой не видывала!.. Где же ты ее раздобыл?..
Ленька понял, что нагоняя ему сегодня уже не будет. Он бросился, поднял щуку на лавку и, захлебываясь, принялся рассказывать, как они рыбачили на озере с самим председателем и как он, Ленька, оглушил эту щуку лопатой.
Его слушали невнимательно. Всех больше привлекала сама рыба, чем рассказ о том, как ее выловили. Отец подержал щуку на вытянутых руках, пытаясь приблизительно определить ее вес. Мать удивляли размеры ее плавников, хвоста, морды. Маленькие Галинка с Васяткой опасливо жались друг к другу на кровати — было жутковато от того, как мертвый глаз страшилища посверкивал зеленоватым холодным светом.
Один Ванюшка жадно ловил каждое слово Леньки. Но заинтересованности своей никак не показывал. Наоборот, сидел у стола, полуотвернувшись от брата, нарочито подчеркивая, что всецело поглощен работой. Перед ним лежали какие-то деревянные планочки, штампованные колеса от разбитого Васяткой игрушечного грузовика, каркас от старых настенных часов.
В другое время Ленька постарался бы выведать у Ванюшки, что это он мастерит и для чего. Теперь же он сразу смекнул: Ванюшка просто притворяется занятым. Еще бы, такая рыба не каждый день и настоящим рыбакам попадается. Ванюшка просто сердится на него, что он убежал тайком, завидует в душе, что эта необыкновенная рыбалка на льду прошла без него. А игрушки мастерить в любое время можно взяться. От него, Леньки, это никуда не уйдет. Да не очень-то и охота!
И Ленька еще азартнее стал рассказывать. Под конец он задиристо объявил, что если летом Ванюшка чаще его приносил рыбы на уху, то теперь он сразу за все отыгрался.