Клад вишнуита
Шрифт:
Наивная Профулла понятия не имела, что за человек ее соседка. Та была старше ее лет на десять, недурна собой и любила принарядиться. Однако удивляться ее поведению не приходилось — женщина принадлежала к низкой касте, да к тому же с детства осталась вдовой. Поговаривали, будто она питала нежные чувства к Дурлобху Чакраборти — управляющему местного землевладельца Парана Чоудхури. Утверждали, будто и сам Дурлобх, который иногда по делам наведывался в деревню, неравнодушен к Фулмони и оказывает ей внимание. Доходили эти слухи и до Профуллы, но они не смутили ее. Да и не приходилось ей выбирать — кто еще в деревне согласился бы
Фулмони раза четыре ночевала у Профуллы. На следующий после поминок день она немного задержалась у себя дома и отправилась к Профулле позже обычного. Возле большого мангового дерева, густо окруженного молодой порослью, она остановилась и, оглядевшись по сторонам, вошла в заросли. Там ее поджидал какой-то мужчина. Это был не кто иной, как Дурлобх Чакраборти.
— Ну так как же? — спросил он ее. — Сегодня?
— Да, сегодня в самый раз, — подтвердила Фулмони. — Приходи в полночь вместе с носильщиками. Постучишь в дверь, я и открою. Только смотри, чтобы без шуму…
— Не бойся, — успокоил ее тот. — Как бы только она сама не подняла крик.
— А мы вот что сделаем, — придумала Фулмони. — Я тихонько впущу тебя, а ты осторожно подойдешь к ней и завяжешь ей рот. Пускай тогда кричит, сколько вздумается.
— Как ты считаешь, — осведомился Дурлобх, — долго ли нам удастся продержать ее у Парана?
— Да нам бы только увезти ее, — уверенно заявила Фулмони. — Как ей не остаться у него? У нее ведь ни одной родной души. Вечно сидит голодная, а тут всем будет обеспечена — и едой, и одеждой. Деньги, украшения появятся, любовь да ласка. Кто тут не устоит! Ты уж предоставь это дело мне. Но только, чур, уговор, за хлопоты часть денег и украшений — мне!
Они договорились, и Дурлобх пошел по своим делам. А Фулмони отправилась к Профулле. Бедная девушка, не подозревая о коварном заговоре, вскоре легла спать. Она поплакала, как плакала все эти дни, и уснула в слезах. Вскоре послышался стук в дверь. Фулмони отперла ее и впустила Дурлобха. Тот неслышно подошел к Профулле, быстро обмотал ее лицо повязкой, а потом отнес в паланкин. Носильщики подняли его и, осторожно ступая, в сопровождении Фулмони направились к увеселительному дому Парана-бабу.
А через полчаса к опустевшей хижине прискакал Броджешор. Он явился тайком, собираясь во что бы то ни стало увидеться с Профуллой. Увы, его здесь уже никто не ждал.
Носильщики шли бесшумно, зная, что участвуют в опасной затее и должны быть начеку. Их достаточно просветили на этот счет. К тому же, как читатель уже мог заключить из слов старой Брахмы, в здешних местах бесчинствовали разбойники, наводя ужас на мирных жителей. В стране в те годы царило безвластие — мусульманское господство окончилось, а английское владычество еще только утверждалось. К тому же недавно случился страшный голод, окончательно разоривший Бенгалию. А на землях Варендры вдобавок ко всему хозяйничал Деви Сингх, не дававший вздохнуть арендаторам. Позже, благодаря выступлениям Эдмунда Бёрка в Вестминстере, он приобрел громкую известность и за пределами Индии. Эдмунд Бёрк с такой страстью и гневом обличал Деви, так обрушивался на него за его злодеяния, что многие дамы во время его обвинительных речей от волнения не выдерживали и падали в обморок. Даже теперь, по прошествии ста лет, нельзя не испытывать душевного трепета, читая записи этих речей.
Многим в те времена приходилось голодать, негде
Поэтому-то Дурлобх, похитивший Профуллу, опасался, как бы на него самого не напали, — паланкин вполне мог соблазнить любителей легкой наживы. Он и сопровождающих не взял из боязни, как бы те не подняли шума и этим не привлекли грабителей.
Похитители прошли несколько миль. Начался густой лес. Неожиданно носильщики заметили, что навстречу им идут два путника. Ночь стояла темная, дорогу освещал лишь слабый свет звезд, и издали фигуры людей казались неясными и расплывчатыми. Чудилось, будто к ним направлялся сам Яма в двух своих воплощениях.
— Никак кто-то идет, — неуверенно сказал один из носильщиков.
— От тех, кто ходит по ночам, добра не жди, — хмуро промолвил другой.
— Здоровенные-то какие! — добавил третий.
— А палок у них не замечаете? — осведомился четвертый, напряженно вглядываясь в приближающиеся тени.
— Господин Чакраборти, — повернулся к Дурлобху первый носильщик, — дальше идти нельзя. К разбойникам угодим.
— Да-да, — встревожился тот. — Надо же, какая беда! Я так и предчувствовал…
В это время шедшие по дороге заметили их и крикнули:
— Эй, кто вы?
Услышав окрик, носильщики поставили паланкин на землю и с воплями бросились в лес. Следом за ними кинулся и Дурлобх.
— Что же ты меня бросаешь? — взвизгнула Фулмони и поспешила за ним.
Встречные громко рассмеялись. Это были хиндустанцы, направлявшиеся в Динаджпур в надежде устроиться на работу к наместнику. Они вышли затемно, чтобы пораньше попасть в город. Посмеявшись от души над жалкими трусами, они продолжили свой путь. А те, не оглядываясь, во весь дух мчались по лесу.
Профулла привстала в паланкине и сняла повязку. Кричать она не отваживалась, опасаясь навлечь на себя беду. Да и кто решился бы поспешить ей на помощь, рискуя попасть в лапы разбойникам? Вначале она совсем было пала духом, но потом взяла себя в руки, понимая, что только самообладание ее спасет. Она осторожно выглянула наружу и увидела на дороге каких-то путников. Профулла тут же прикрыла дверцу, оставив лишь узкую щель для наблюдения. Вскоре подозрительные личности скрылись, и тогда она выбралась из паланкина. Оглядевшись, она убедилась, что осталась одна.
Профулла понимала, что ее похитители непременно вернутся за ней. Поэтому она решила не идти по дороге, а углубиться в лес и подождать там до рассвета.
Она углубилась в заросли. К счастью, девушка направилась в сторону, противоположную той, куда скрылись преступники, а то не миновать ей встречи с ними. Забравшись в самую чащу, Профулла остановилась и стала ждать утра. Вскоре начало светать.
Тогда Профулла принялась блуждать по лесу, все еще не осмеливаясь выбраться на дорогу. Неожиданно ее глаза различили едва заметную тропинку. Девушка пошла по ней, полагая, что тропинка выведет ее к человеческому жилью. Дикие звери ее не пугали — она скорее предпочла бы смерть от когтей тигра или медведя возвращению домой, где ее рано или поздно снова схватят злодеи.