Кладоискатель ABC(Сборник фантастических и приключенческих произведений)
Шрифт:
Он опять лег.
— Слушай, Мишка, — как можно увереннее заговорил я, — мы оставим здесь записку, а сами перелезем через эту баррикаду. Там должен быть выход — пламя спички отклонилось. Понял?
Шилин согласился. Я зажег четвертую спичку, быстро вырвал из записной книжки листок и крупно написал: «Ищите нас за осыпью…» Пятая спичка оказалась без серы, с шестой и седьмой я, помогая Мишке, полез на баррикаду. Глыбы чуть покачивались — еще не осели после обвала. Мы медленно лезли куда-то вверх в полном мраке. Я экономил спички. Мишка тяжело дышал, но, кажется, приходил в себя. Сколько минут мы поднимались, не знаю. Наконец я почувствовал, что мы влезли на гребень. Я зажег восьмую спичку… Да, мы поднялись на осыпь. Дальше, за крутым спуском, поднималась вторая «баррикада».
— Опять! — сказал Мишка. — Толя, у нас не хватит спичек.
— У нас около ста штук, — ответил я. — Каждая горит секунд пятнадцать. Значит, четырех спичек хватает на минуту… У нас света минут на двадцать… пять…
— Ты плохой математик, — ответил мне Мишка, — ведь не все спички дадут огонь, да мы уже истратили штук десять.
Он пытался шутить — это меня так обрадовало, что и сказать нельзя. Я нащупал Мишкино плечо и крепко сжал его.
— Мы выберемся, — сказал я, — пламя спички опять отклонилось. В закрытых пещерах нет движения воздуха. Это мне еще Сергей Сергеевич говорил.
Сергей Сергеевич! Если бы он увидел нас! Но я все-таки не терял надежды на спасение. Как хорошо, что нас двое! Если бы я был завален один — наверно бы умер от страха.
— Мишка, я зажигаю девятую спичку, — сказал я. — Пока она будет гореть, запомни, куда ползти.
Опять вспыхнул маленький желтый огонек. Мы опустились на колени и быстро поползли вниз. Ох, и острые же камни! Несколько раз я глубоко порезал ладони. Они стали липкими то ли от глины, то ли от крови. Нас охватило лихорадочное нетерпение — скорей, скорей на вторую баррикаду!
Вторая осыпь была выше первой. Она поднималась до самого свода пещеры. Мы с Мишкой влезли на гребень и больно ударились об острые выступы. Потирая головы, зажгли десятую спичку. Чтобы проникнуть за вторую баррикаду, нужно было пролезть в узкий промежуток между гребнем и «потолком» пещеры. Это было очень трудно — Мишка чуть не застрял. Наконец и это препятствие позади. Я чиркаю одиннадцатую спичку. Сера отскакивает и с шипением гаснет. Не зажигается и двенадцатая и тринадцатая — что такое?
— Отсырели, — говорит Мишка.
Я весь похолодел от ужаса. Вытащил сразу несколько спичек и резко провел по коробку… Спички вспыхнули с сильным шипением. Я взглянул вперед… Там внизу между каменных глыб чернела узенькая речка. Слабое пламя осветило ее, и она блеснула черным глянцем.
— Вода, Мишка, ползем туда!
Опять тяжелый спуск в полном мраке. Но вот мои руки уперлись в липкую глину, а потом погрузились в холодную воду. И сразу заболели все порезы и царапины. Мишка чиркал спичку за спичкой — все напрасно.
Мы остались без света.
Ночь во мраке
Мы сидели и слушали, как перед нами чуть слышно журчит вода. Было холодно. Я вспомнил слова дяди Жени, что в пещерах Абхазии всегда ровная невысокая температура — двенадцать тепла. Замерзнуть нельзя, но и согреться трудно. У нас стучали зубы.
— Нам надо пойти по течению речки, — сказал я. — Это можно сделать и без света. Идти по воде — и все тут…
— А если глубоко? — спросил Мишка, и я услышал, как он подвинулся и сунул в воду руку. — Здесь неглубоко… До чего же есть хочется! Давай пить воду — все-таки легче будет!
— Говорят, что без пищи можно жить — была бы вода, — ответил я, — а воды хватает.
Так мы подбадривали друг друга, стараясь заглушить страх. Я осторожно вошел в речку. Было по колено. Мишка перешел ее и сразу уперся в стену — второго берега не было. Мы взялись за руки и осторожно пошли. Шаг, еще шаг… стало глубже.
— Что делать с фонариком? — спросил Мишка. — Может, выбросить? Он только мешает.
Но я не согласился. Взял у него злосчастный фонарик и сунул к себе за пазуху, чтобы руки были свободны. Вода уже доходила до пояса. Но вот мы уперлись в стену.
— Черт! — выругался Мишка. — Куда же бежит вода?
Речка уходила под стену.
— Это называется «сифон», — вспомнил я. — Чтобы дальше идти, надо поднырнуть…
— Поднырнуть?
— Да. Проползти под водой, а вынырнуть уже за стеной.
— Нет, я не полезу, — сказал Мишка. — Я боюсь…
Мы были так измучены, избиты и подавлены, что нырять во мраке под каменную стену нечего было и думать. Мы пошли против течения, но очень скоро опять уперлись в стену. Речка выбегала из нескольких трещин. Тут было мелко, но выхода мы тоже не нашли…
— Который сейчас час? — вдруг спросил Мишка.
Мы сидели спина к спине — так казалось теплее — и молчали.
— Не знаю, — ответил я. — Не смотрел на часы, когда можно было, а теперь как узнаешь? Они идут, тикают…
— Наверно, уже вечер. Дядя Женя хватился, ищет нас, как думаешь?
Так мы сидели и медленно разговаривали. Тело у меня болело, оно как-то окостенело от холода — не разогнуться. Мишке было не легче. Он жаловался на тошноту и головокружение.
Но мы все-таки уснули. И спали, наверно, несколько часов. А пробуждение было удивительное. Мне снилось, что я сижу на мокрой зеленой траве. Она вся в росе — и моя одежда мокрая до ниточки, а в глаза бьет яркое желтое солнце. Но оно совсем не греет, только глаза слепит… я с трудом открываю глаза. Желтый сноп света действительно колет зрачки. Фонарик!! Он светит! Мишка!
Мы вскочили на ноги и… тотчас упали, охая и ругаясь. Все суставы нестерпимо болели. Но черт с ней, с болью. У нас был свет — это важнее!
И вторая неожиданность. Речка за ночь стала мельче и в стене открылся проход. Не велик он, придется согнуться в три погибели, может быть, наглотаться воды с глиной, но пролезть можно.
Я взглянул на часы — семь часов. Значит, я проснулся точно в свой срок. Именно в семь утра я просыпался дома.