Клан Волка. Том 5. Наследник

Райро А.

– Постригли?.. – Я с ужасом посмотрел на отца. – Сколько времени уже прошло? Месяц?!

Он не ответил, но я заметил, что седин в его волосах заметно прибавилось.

– Папа! Как давно я здесь? Ты можешь мне сказать? И День Бартла прошёл? Сейчас что, уже весна?

Он будто не услышал меня.

– К тебе гость. Он хочет что-то тебе рассказать.

К кровати подошёл худощавый молодой янамарец, только без жреческого чёрного балахона и шапочки-пиалы я узнал его не сразу.

Это был Оракул Тарэта.

Тот самый человек, который чуть не сделал меня крепостным, когда

я только оказался в Янамаре.

– Здравствуй, Оками, – кивнул он мне, заговорив, как всегда спокойно и одухотворённо. – Рад, что ты всё-таки оказался здесь, хоть и при неприятных обстоятельствах.

Я нахмурился.

– Зачем вам всё это, Оракул? Вам что, было мало власти над рабами? Вы прекрасно жили в своём Янамаре…

– Прекрасно? – перебил он меня. – Что ты знаешь о моей жизни, Оками. Ничего. Тогда не говори зря. Ты даже не представляешь, что происходит между Духовными Домами, чтобы утверждать, что жилось мне и моей семье прекрасно.

– Жилось вам не хуже, чем людям, из которых вы клепали рабов, – процедил я. – Вы и меня чуть им не сделали.

– Да. И если бы сделал, то для тебя всё было бы проще. Ты бы сразу оказался у отца и сейчас не терзался бы выбором, не сидел в цепях. Я бы снял с тебя действие молитвы по прибытии в Котлованы, но ты выбрал Маямото и произвёл впечатление на всю деревню, и мне пришлось отступить. Опасно было привлекать внимание.

– У вас это отлично получается…

– Не язви мне, мальчик, кем бы ты ни был. Речь совсем о другом. Я полагаю, тебе известен главный Оракул Стокняжья? Господин Хакан. Но известно ли тебе, что он создал тайную молитву, которая повергает Жрецов в безумие? Сколько неугодных было убрано, сколько конкурентов, сколько жреческих семей сгинуло в лечебницах. Я тоже был на очереди, как и родственники учителя Ма. Как и многие другие.

Я посмотрел ему в глаза, выискивая доказательства тому, что он говорит правду. Со Жрецами у меня сложились плохие отношения, если не считать Саргона, и я им не верил. Особенно Оракулу Тарэта.

– И что? За это вы хотите уничтожить всю страну?

Тарэта покачал головой.

– Нет. Мне нужен только Духовный Дом Хакана. А он как раз заведует обработкой Иномирцев в Тафаларе. Выгода всем. Мне и вам.

– Меня в свои дела не впутывайте…

– Ты уже впутан, Оками. Ты ослабил армию ниудов, когда уничтожил Цуо. О твоём подвиге Стокняжье слагает легенды, о тебе теперь знают даже дети, хотя подвиг считается посмертным, увы. Но как бы там ни было, мы смогли отбиться в День Бартла и противостоять армии Стокняжья. Теперь наша очередь. Мы дождёмся Дня Сидха, и тогда враг не выстоит.

Я хотел вскочить, но цепи не дали даже руки поднять.

– Война?.. Война уже идёт?

Тарэта с отцом переглянулись.

– Идёт, Кирилл, – ответил отец. – На восточной границе с Котлованами.

От ужаса меня вжало в кровать. Какого хрена он меня держит? Сколько я тут вообще уже торчу?..

– Ты должен меня отпустить!!! – заорал я на отца. – Ты совсем чокнулся со своим экспериментом?! Папа, отпусти меня!

Тяжёлый вздох отца оповестил о том, что разговор, скорее всего, на этом завершится.

Так и вышло.

Они оба сразу

же направились к выходу.

– Дадим ему время, – сказал отец строго. – Мой сын ещё думает.

– Пусть уж лучше думает, чем сражается на стороне Стокняжья…

На этом меня снова накрыл красный парализующий туман.

***

Таких пробуждений я насчитал уже пять.

Просыпаюсь, пытаюсь применить силы, понимаю, что бесполезно, затем вижу отца, выслушиваю вопрос «Готов ли ты выступить на стороне Котлованов и возродить величие рода?» и говорю «Отпусти меня, папа, давай обсудим всё как нормальные люди».

А потом отключаюсь.

Он не отпускал меня, но и не мог насильно заставить присягнуть Котлованам. От отчаяния у меня даже возникала мысль обмануть отца, согласиться и сбежать, но начиная разговор, я уже понимал, что отец видит меня насквозь. Он слишком хорошо знал своего сына и чуял враньё на полуслове, а потом сразу вставал и уходил.

Я просыпался то лёжа на кровати, то сидя в кресле, постоянно в разных комнатах, но всегда в цепях. Понятия не имел, кто за мной ухаживает. Просто видел, что у меня аккуратно подстрижены ногти, что на мне очередная новая одежда, чувствовал, что от меня пахнет свежестью и даже каким-то парфюмом, что мышцы не болят и не атрофируются, что я в отличной физической форме.

И каждый раз просыпаясь, я не знал, как долго пробыл в отключке.

День? Месяц?.. Два месяца?

Не знал, что происходит на фронте, живы ли мои друзья, жив ли мой учитель, жива ли Джанко, Акулина, существует ли Академия и Янамар. Существует ли Тафалар. Или всё это превратилось в руины.

И вот проснувшись в очередной раз, я, как всегда, никого в комнате не обнаружил. Отец обычно заходил только через минуты две-три после моего пробуждения.

Сидя в кресле, в своём привычном скованном положении, в цепях по рукам и ногам, я всё же разглядел кое-что новое – то, чего при прошлых пробуждениях не видел.

На вороте моей рубашки небрежно повис кулон-коготь. Зацепился за пуговицу. А ведь его с меня сняли сразу же после пленения, а тут он снова появился, будто кто-то не просто мне его вернул, но и специально зацепил за пуговицу, чтобы я увидел.

«Фагнум! – тут же завопил внутренний голос. – Фагнум! Единственное твоё спасение!».

И теперь это было правдой.

Я не мог поверить в свою удачу. Замерев на месте, чтобы кулон не соскользнул с воротника, я задержал дыхание и медленно начал наклонять голову, до боли натянул мышцы шеи, но всё-таки смог ухватить зубами стальной коготь.

Затем рывком оторвал кулон от цепочки и спрятал во рту. Перекатив его по языку, сжал зубами, а потом с силой надавил на сталь.

Та начала гнуться, но в этот момент в комнату вошёл отец.

Я замер с кулоном во рту.

– Сынок! – с порога обратился ко мне отец, в его голосе сквозила радость. – Эксперимент завершён! Я поздравляю тебя с совершеннолетием!

Из моего рта чуть кулон не вывалился.

Что?..

Прошло больше года?..

В ту же секунду мои зубы прокусили сталь, и по языку разлился прохладный фагнум…