Клановое проклятие
Шрифт:
– Учти, – сказал он, как только мягко загудел мотор автомобиля, и машина двинулась, выруливая на дорогу, – тебе еще придется посидеть в этом КПЗ, возможно, и не раз. Нутром чую. Просто беззаконие какое-то.
– Где Эмита? – резко спросил Мэлокайн.
Мэльдор на пару мгновений отвлекся от дороги, посмотрел на сына. Движение машины от этого ни на йоту не сбилось, не замедлилось. Автомобиль плавно, как флайер на бреющем полете, вписался в движение других машин.
– Пристегнись-ка!.. – велел юрист. – Ты что-нибудь помнишь
– Где Эмита? Что с ней?
– Пристегнись немедленно, а то разговаривать не будем… Вот так. Эмита у меня. Сейчас с ней все в порядке.
Ликвидатор тупо смотрел в лобовое стекло.
– Что я тогда с ней сделал?
– Так ты не помнишь? Ничего не помнишь?
– Почти ничего.
– «Почти» – уже хорошо. Что именно ты помнишь? Каждая мелочь может быть важной.
– Пап, я…
– Не отлынивай и говори. Говори не как отцу, а как юристу. Как адвокату, наконец. Итак. Ты шел домой…
Мэлокайн сосредоточился, наморщил лоб, пытаясь припомнить хоть что-нибудь значимое.
– Я был в баре… Да, я поужинал в баре. Пельмени с чесночным соусом, пирог с мясом, на десерт – блинчики с кленовым сахаром и орехами.
– Ты пил?
– Нет, ничего. То есть, ничего алкогольного. Я пил чай. Пива не стал брать – почему-то совсем не хотелось.
– Так. Продолжай. Что потом?
– Потом… Пошел домой.
– Пешком?
– Да. Машину я оставил на платной стоянке. Потом в какой-то момент… Нет, не помню.
– Постарайся вспомнить.
– Ну… Нет, не могу. Словно пыльный мешок на башку надели.
– Так. Ни звуков, ни движения на периферии сознания?
– Нет. Ничего не помню.
– Значит, видимо, магия. Дальше ничего не помнишь?
– Только кое-что. Уже дома…
– Ясно, – ловко управляя автомобилем одной левой рукой, правой Мэльдор дотянулся до папки и вынул большой лист. – Вот, взгляни. Это химическое вещество нашли у тебя в крови.
Ликвидатор взял лист и стал внимательно читать. Несколько минут он пытался разобраться в формулах и головоломно-длинных терминах, а потом со вздохом вернул лист на место, положил поверх папки.
– Ничего не смыслю в химии. Это бы Дэйну взглянуть…
– А тем не менее вещество должно быть тебе известно. Это, по-простому говоря, «гормональный взрыв».
Мэлокайн прикусил губу. Снова взял листок и, повертев в пальцах, посмотрел на него, как слон на мышь.
– Значит, я и в самом деле ее изнасиловал… – произнес он тоном утверждения, голосом тихим-тихим, усталым, но одновременно звенящим от кристального отторгающего холода.
– Ты? – Мэльдор пожал плечами. – Ты ее просто здорово напугал. Я до сих пор не понимаю, как тебе это удалось. Но факт остается фактом.
Ликвидатор удивленно потянулся вперед и попытался заглянуть отцу в лицо. Он всегда считал, что прекрасно владеет собой, но любой, даже не слишком проницательный человек, сейчас прочел бы по нему
– Значит, не изнасиловал?
– Нет.
– Но… Разве такое возможно?
– Считается, что нет. Для того вещество и было придумано, чтоб никто не мог его перебороть. Но Эмита по-прежнему девственна, и никаких других… скажем так, вмешательств не было.
При упоминании о «других вмешательствах» Мэла передернуло. Он отвернулся.
– Не молчи, не молчи, – нетерпеливо подогнал отец. – Рассказывай – что помнишь? Подробно. Я хочу знать, что конкретно сохранилось у тебя в памяти.
– Только то, как я опрокинул Эмиту на пол и стал раздевать.
– А как схватил – помнишь?
– Да.
– Ну, так и не валяй мне Ваньку. Говори четко. Как вошел в дом – помнишь?
– Да. Потом швырнул ключи в кактус – я всегда так делаю. Потом увидел Эмиту – и…
– А как входил в дом – помнишь?
Мэлокайн напрягся.
– Как входил – нет. И не то, чтоб было темное пятно, которое вдруг рассеялось, стоило мне оказаться в доме. Просто не помню.
– Так. Ясно. А на каком моменте ты отрубился?
– Когда раздел Эмиту.
– Потом ничего уже не помнишь?
– Потом помню, как меня били по мордасам в участке.
– Да? А выглядишь ты ничего. Синяков почти нет.
– На мне, как на кошке, все мигом заживает…
– Полагаю, именно твоя выносливость и сыграла роль в этой ситуации. Еще наша Мортимеровская особенность – то, что на некоторые химические вещества наш организм реагирует необычно. А может, и то, что тебе ввели слишком большую дозу. Для гарантии. Наверное, тебя спасло все сразу.
– Так что мы теперь будем делать? Есть идеи?
– Знаешь, когда я получил результат анализа, я просто ошалел. Лаборант, который делал анализ, знал про «гормональный взрыв», и он сказал, что это вещество из разряда тех, которые очень быстро выводятся из организма. Это же не банальные гормоны, это что-то более сложное. Если бы нам пришло в голову делать тебе анализ дней через десять после происшествия, уже ничего бы не нашли. А теперь – тем более. Никаких следов.
– Как ты догадался взять у меня кровь?
– Я ж не идиот. Я тебя как облупленного знаю. С чего бы тебе пришло в голову насиловать дочь? Полагаю, в самом крайнем случае ты б в бордель пошел.
Ликвидатор почувствовал, что краснеет, и от этого покраснел еще больше. Он сам на себя рассердился – что за новости? Он же не барышня, чтобы заливаться краской по пустякам.
– Не пошел бы.
– Вот именно. Ты всегда собой владел. Я ни за что не поверил бы в подобное обвинение. У меня было два варианта – либо это был не ты, либо же ты был не в себе. Второй вариант проверяется элементарно – через анализ крови.