Классная штучка
Шрифт:
Женщины обступили Элламарию, не скрывая своего восхищения. Ее бледное лицо засияло, отчего веснушки на ее красивом аристократическом носу сделались ярче.
— Чудесный, да? — произнесла Элламария. — Боб просто восхитительный мужчина. Он сказал, что это награда за то, как я справилась со своей ролью. В отличие от Морин Вудли, между прочим.
— Она ведь, кажется, играет Виолу? — уточнила Кейт, отправляя в рот кусочек сыра.
Элламария кивнула.
— А знаешь почему? Потому что она сама сложена как виола [1] . Или даже
1
Смычковый инструмент — альт.
— Элламария! — укоризненно воскликнула Эшли.
— Да, представь себе. Видела бы ты ее слоновьи ляжки!
А шею! Да ей бы любой жираф позавидовал.
— Ох, Элламария, не хотела бы я попасться тебе на язык! — засмеялась Дженнин.
— По этой части Морин мне сто очков вперед даст.
Вот уж стерва так стерва. Я была готова растерзать Боба, когда он отдал ей эту роль. Тем более что она теперь так кичится.
— Но ты ведь прекрасно знаешь, почему роль не досталась тебе, — напомнила Кейт.
— Конечно. Но мне от этого не легче. Впрочем, роль Марии тоже не из последних. На мой взгляд, — ворчливо добавила она. — Но хватит обо мне. Расскажи теперь о себе, Эшли Мейн.
— Обо мне? — вскинула брови Эшли.
— Да, и не притворяйся, что не понимаешь. Собираешься ли ты поведать великому Джулиану Орбри-Нелмсу о страсти, сжигающей твое сердце, и если да, то когда?
Щеки Эшли залились румянцем.
— Наверное, — сдавленно произнесла она.
— Наверное! — передразнила Элламария. — Да ты просто обязана!
— Тебе легко говорить, — вздохнула Эшли. — Ты сама никогда никому в любви не признавалась.
— Ну а если ты уже признавалась, тебе будет проще простого повторить этот подвиг. Да и вообще я не пойму, что тебя смущает: парень ведь просто сохнет по тебе.
Эшли усмехнулась:
— Вот я и жду, когда он сам мне это скажет.
— А когда возвращается Бланш? — спросила Дженнин.
— В среду, — ответила Эшли. Ее лицо сразу вытянулось.
Элламария помахала вилкой в воздухе.
— Выкинь ты эту Бланш из головы. Хотел бы Джулиан на ней жениться, так давно бы уже это сделал. Нет, он только о тебе мечтает, а ты все недотрогу из себя корчишь.
— Хорошенькая недотрога — пять ночей в неделю вместе, — покачала головой Кейт.
— Ты сама прекрасно понимаешь, что я имела в виду, — отмахнулась Элламария, подливая себе вина. — Сколько уже лет твоему Алексу? Семь?
— Да, — кивнула Эшли.
— Ну вот, — продолжила Элламария. — Пора бы тебе обзавестись семьей, пока он еще не вступил в переходный возраст.
Она говорила о сыне Эшли от ее раннего и неудавшегося брака.
— Или пока я сама еще не вышла из возраста, — с улыбкой добавила Эшли.
— К тому же Джулиан его обожает. Что тебя останавливает?
— Бланш.
— Ерунда! — фыркнула Элламария. — Ее здесь не было больше двух лет. Если бы она хоть что-то для него значила, он бы этого не потерпел. Нет, ему нужна ты. Выбери только подходящую минуту. Вы встречаетесь завтра, да?
Эшли кивнула.
— Вот и скажи ему. Это будет лучший подарок, какой он когда-либо получал на Рождество.
— А потом и свадебку отгрохаем, — мечтательно
Когда, по-твоему, она состоится, Эшли?
— Может быть, на Пасху? — хихикнула Эшли. — Тебя устроит?
Роман Эшли с Джулианом Орбри-Нелмсом, президентом рекламной компании «Фрезер и Нелмс», в которой она занимала пост исполнительного директора, длился уже больше года; за это время ни один не признался другому в своих чувствах. Эшли была убеждена, что Джулиан к ней неравнодушен, может, даже влюблен, но он ни разу не проявил желания порвать свою затянувшуюся связь с Бланш Уэзерберн. Внешне беззаботная, Эшли в глубине души безумно боялась, что в конце концов амбициозность Джулиана одержит верх над зовом сердца. Тем более что предпосылок для этого было предостаточно. На взгляд Эшли, Бланш отвечала всем требованиям Джулиана Орбри-Нелмса. У нее было все, что могло показаться важным мужчине, занимающему столь высокий пост: красота, связи, положение. Более того, она доводилась какой-то родней Конраду Фрезеру, американскому компаньону Джулиана. Вдобавок Бланш происходила из древнего рода.
И все же какое-то неведомое чутье подсказывало Эшли, что в конце концов Джулиан расстанется с американкой.
— Я загадала, — сказала Эшли, собираясь уходить, — что, если завтра рекламная кампания по «Ньюслинку» перепадет нам, все будет хорошо. Если же этот лакомый кусочек нам не достанется, то…
— Что за дурацкие суеверия! — нахмурилась Кейт, — Я всегда говорила, что ты не от мира сего. Вот увидишь, все достанется тебе. И «Ньюслинк», и Джулиан.
Глава 2
День выдался препаршивый. С самого утра не заладилось. Как будто во всем рекламном мире никто даже понятия не имел о том, что такое суббота. Телефон на столе Эшли буквально разрывался. Лишь в четвертом часу ей удалось вырваться и, распрощавшись со своей командой, поспешить в Суррей на часовое свидание с сыном.
Она едва успела вернуться вовремя в Лондон: спасибо отцу, который любезно подвез ее.
В начале девятого домой к Эшли, на Онслоу-сквер, приехал Джулиан и повез ее ужинать. Весь день Эшли страшно нервничала в ожидании их встречи, и теперь, когда официант провел их к заказанному столику, ее состояние не улучшилось. Джулиан кивком поздоровался с престарелым завсегдатаем ресторана, как всегда, сидящим в своем углу, а Эшли, наконец овладев собой, улыбнулась и помахала старику рукой. Ни Джулиан, ни она толком не знали, кто он такой, но почему-то всякий раз, когда бы они сюда ни приходили, старик уже сидел за одним и тем же угловым столом.
Официант учтиво отодвинул стул для Эшли, и она с изумлением заметила, что на столе в ведерке со льдом стоит бутылка шампанского. Она быстро посмотрела на Джулиана — тот улыбался. Эта его особенность просто поражала и восхищала Эшли — каким-то непостижимым образом Джулиану всегда удавалось предвосхитить любые ее желания.
Официант откупорил бутылку. Дождавшись, пока он разлил пенистый напиток по бокалам и удалился, Джулиан посмотрел в глаза Эшли и сказал просто:
— За тебя!
Эшли судорожно сглотнула застрявший в горле комок — она была близка к тому, чтобы расплакаться. Взяв свой бокал, она тихонько промолвила: