Клеймо дракона
Шрифт:
Первыми добежали самые быстрые волки, молодые, но не самые сильные. Раскидал их, как кутят. Одному перешиб позвоночник, двух – сразу наповал, еще с двумя пришлось повозиться и тоже отправить к предкам.
Вот и опытные охотнички пожаловали! – поляну огласил протяжный вой. Кого-то из родни обнаружили, и это добавило им злости, а мне шанс разделаться с ними. Напади берсерки скопом, и я точно не устоял, массой бы задавили. А тут, пока ими руководили эмоции и жажда мести, они легкая добыча.
Прыжок, мощный удар лапой. Самому извернуться, чтобы не распороли бок. Ух, достал-таки, зараза! Спину слева обожгло болью. Не смертельно, но потеря крови быстро ослабит. Значит, нужно разделаться с оборотнями еще быстрее. Метнулся под ноги второму, махнул когтистой лапой – не жилец.
Теперь первый, снова прыжок, покатились по траве кубарем, клацая зубами и разрывая когтями остатки одежды. С вещами у волков постоянные проблемы. Совершил оборот, и полетели клочья в разные стороны. Потому и носили широкие, не по размеру штаны, да свободные рубахи.
Ну, вот и с этим покончено! – брезгливо отбросил вырванный из горла кадык.
– Хамхар, скотина! – этот гад всегда бил исподтишка. Вот и сейчас из кустов прилетела ловчая сеть и спеленала по рукам и ногам. Но не будь я Диким, если не знал несколько способов избавиться от этой гадости.
Орудуя ножом, стремительно срезал остатки сети, когда с ног сбил мощный удар. Подоспел костяк стаи, и с ними придется попотеть. От удара в висок едва не потерял сознание, в ушах зазвенело. Пока тряс головой и приходил в себя, пропустил еще серию хуков. Подсечка, и я полетел на землю, где на меня обрушился град ударов.
На теле живого места не осталось, отпинали знатно, от всей души. Не убили еще потому, что им нужна была девчонка. Стиснув зубы, я терпел. Что там, эта боль, которую практически не замечал? Это потом, когда пойдет откат зелья, меня будет трясти и лихорадить, сполна прочувствую весь спектр ощущений каждой клеточкой.
– Где она, говори? – я не ошибся, жизнь во мне теплилась, пока колдун этого хотел.
А еще он желал заполучить принцессу! И напал на нас в тот же миг, когда нога переступила бы через круг. Так что своей дурацкой выходкой это недоразумение дало нам немного форы. Ей лучше не попадаться Хамхару в лапы! Тот и деревней пожертвует, чтобы спасти свою шкуру. А уж прибить десяток-другой оборотней, которые скоро станут беспомощней слепых котят, труда не составит. Наверняка здесь собрались те, кто по каким-то причинам надоел колдуну. Лирайя, сама того не подозревая, зацепила колдуна за живое. Тот терпеть не мог, когда указывали на его место. В лучшем случае девчонку ожидало положение бессловесной рабыни, о которую каждый будет вытирать ноги. В худшем… лучше бы ей выпить яд.
– Она… – прохрипел я и закашлялся, сплевывая кровь и отколовшийся зуб.
– Что? Не слышу? – колдун неосторожно наклонился, чем я незамедлительно воспользовался, впился зубами в глотку и с рычанием принялся рвать ее на куски.
Хамхар отвык, чтобы кто-то не подчинялся или сопротивлялся ему. Воспользоваться хвалеными амулетами не успел, а оборотни застыли, ошарашенные увиденным. Никому бы и в голову не пришло напасть на колдуна. Он – единственная защита от лесного зверья. Он – власть и сила. И он теперь мертв!
Пока действие зелья берсерка не закончилось, бросился на прорыв. Сломал нос самому ретивому драчуну, еще один получил удар в печень. А дальше сиганул в кусты и помчался, что было сил. Очевидно, оборотни выпили зелье раньше меня, следовательно, и выдохнутся раньше. Значит, нужно увести след в сторону, а самому вернуться к Лирайе и отлежаться.
План почти удался. Откат настиг в двухстах метрах от оврага. Едва успел затормозить, чтобы не вписаться в ствол дерева, и упал ничком, неловко подвернув руку. Сознание затуманилось, и время затормозилось. Все, на ближайшие три дня я превратился в овощ. Любой зверь, которого привлечет запах крови, довершит начатое.
Сколько я так пролежал, неизвестно. Только тени и солнечные лучи подсказали, что наступило утро. Гулкие шаги, эхо от которых отдавалось в ушах, приблизились. Гортанный звук я распознал, как чью-то злобную радость от находки. Почуял запах оборотня. Отстраненно ощутил, как холодное лезвие вошло в спину, еще и еще раз.
Недомерок! Даже убить с одного раза не может, – мысленно позлорадствовал я. Потом на меня навалилось что-то тяжелое, что разом лишило воздуха, отчего я окончательно провалился в беспамятство.
ГЛАВА 8
Прижав колени к груди, я уткнулась в них лбом и горько заплакала. В темном гнилом убежище посреди леса в полном одиночестве, дала волю чувствам, оплакивая свое ужасное положение. Теперь и впрямь казалось, что никто не найдет меня в этом проклятом Нижнем мире, где повсюду поджидает смерть. Шаг вправо – снасильничают, шаг влево – сожрут! Как здесь можно жить?! Не зря Великий дракон Дорхейм пожертвовал собой, чтобы отгородить Санабул от этих нелюдей. Но сейчас не было смысла вспоминать историю империи и сокрушаться о несправедливости случившегося.
Каурчик – дикарь и просто волосатая сволочь, ускакал незнамо куда и оставил меня совсем одну. Хорошо хоть воды и еды оставил! Зеленая, как лягушка, воняющая лесной травой и землей, я потерла глаза, прогоняя слезы. Подползла к мешку и принялась изучать его содержимое.
– О! – обрадовалась, когда отыскала дамскую сумочку, которую очень любила – подарок отца. – Хозяйственный гад оказался! И когда только успел прихватить ее с собой?
Первым делом наткнулась на зеркальце, которое обычно находила в последнюю очередь. Усыпанное камнями золото круглой крышечки потеплело в моей ладони. С тоской и страхом я гладила драгоценную поверхность и вспоминала, как однажды пробралась в комнату покойной матери. Я видела ее прекрасный образ только на портретах, ведь она умерла при родах. Воплощение матери, как говорил обо мне весь дворец. Папа заботился о своей девочке так, как только мог, старался, ни в чем никогда не отказывал, баловал. Но заменить мать не сможет даже самый любящий отец. Я всегда ощущала крупицу пустоты в сердце. Ее не заполнить богатством.
Комната матери поманила меня в тот день магнитом. Я долго трогала ее вещи, нюхала их, примеряла, а перед тем, как уйти, прихватила зеркальце. Оно стало для меня чем-то вроде талисмана, в котором я часто видела отражение мамы. Наверное, поэтому хотела лицезреть в зеркале самое красивое лицо империи? Сейчас же не решилась его открыть. Зачем? Чтобы снова разрыдаться от того, что наследница Санабула превратилась в гадкую и грязную жабу?
Тяжело вздохнула и уложила зеркальце на дно сумочки. Живот требовательно заурчал, выражая недовольство моим сантиментам. Голод подтолкнул на раскопки запасов оборотня. В жизни бы не притронулась к той дряни, что нашла! Но выбора на этом нищем пиршестве не оказалось.