Клеймо на душе
Шрифт:
Но… Дан? Новый рисунок? Где он там его делал на этой стороне? И почему ей не сказал?… Уже открыла рот, чтобы спросить, но так и замерла, уставившись на то, что все больше открывалось, с каждой расстегнутой пуговицей на рубашке. И тут Дан привстал, вытащив ткань из-под ремня брюк, и с плеча снял…
Клетки не было.
Той, что Дан как-то набил в отместку за ее «стаю» птиц, чтобы не «выпустить» Юлю.
Моргнула. Почему-то расплывалось все в глазах, очень плохо видела.
— Дан?.. — прошептала, но и отвести взгляд не могла, всматривалась, пытаясь в полутемном салоне авто
Теперь всю правую часть грудной клетки Дана и верхнюю часть плеча покрывал сплошной узор… Ну, или планировалось так в будущем. Еще не законченный, это понятно, такие масштабы за один день не набить: и долго, и боль накапливается, терпеть сложно и самым выносливым. Фон пока Юля не могла точно разобрать, то есть видно было, что изображено что-то в перспективе… М-м-м, типа комнаты? Зала? Нет, из-за пленки не понять. А в центре этого тонкая фигурка, женская (наверное, она клетку и перекрывала). И сразу как-то ясно, что девушка танцует. И нет вопросов, кто это? Юля узнала и себя, и этот кадр: Дан снял на видео, как она на первой тренировке в новом зале от радости танцевала, и себе фото сделал еще… Снимок у него на столе стоял в офисе. А теперь… Вот.
Возможно, конечно, она узнала так хорошо момент потому, что именно этот участок узора Веталь проработал до конца. Очень тщательно, с той самой живостью и объемом, что всегда ее поражала в работах этого мастера. Будто бы не татуировка, а живое фото пред ней, то самое 3D…
— Дан!.. — она ошеломленно смотрела на это тату, почему-то потеряв дар речи.
Протянула руку, непроизвольно, как-то инстинктивно, что ли. Но так же подсознательно пальцы замерли в нескольких сантиметрах от груди Дана. Хватало опыта и понимания, что сейчас лучше не прикасаться, даже через пленку.
— Ты ничего не говорил, что собираешься… — все еще пребывая в состоянии шока, покачала головой.
— Хотел тебе сюрприз сделать, — хрипло и тоже тихо ответил Дан, перехватил ее ладонь и снова прижал ее к губам, как там, в зале. Если честно, только тот его поцелуй и позволил Юле сдержаться, не начав препирательства. — Я люблю тебя, малая! И вообще не хочу как-то мучить или урезать… — он замолчал, словно подбирая слова.
Сжал ее руку крепче, положил ее ладонь на другую половину своей грудной клетки, так, что Юля ощутила его сердцебиение и очень четко поняла, насколько для мужа важно то, что он сейчас говорил, как сильно Дан нервничал!
— Не хочу больше клеток в любом смысле! И без какого-либо принуждения, без боли этой долбанной в груди. Ты для меня — все! Просто невероятно тебя люблю, и хочу сделать счастливой! Потому и ходить готов, в мозгах копаться, — Дан немного кривовато усмехнулся, явно не особо охотно допуская эту необходимость. — Думал, совладал, сам справился. Но сегодня… Что ж, я научился признавать свои ошибки, мой феникс. И ради того, чтобы мы были вместе, я исправлю это, слово даю! — тихо, сипло, но так уверенно и решительно произнес Дан. И его слова звучали как-то очень веско в полной тишине машины.
У нее мурашки
— Д-а-а-н! — простонала, наклонившись и прижавшись своим лбом ко лбу мужа. Пришлось, конечно, для этого забраться на сиденье с ногами, но ей так захотелось в этот момент оказаться к нему как можно ближе! Каждой клеточкой прочувствовать!
Обнять бы, да как, учитывая тату свежее?
А слов нет! Горло перехватили эмоции, сжали, как тисками. Едва хватает сил, чтобы воздух губами хватать. И вдохи эти выходят жадными, рванными, словно всхлипы, но не несчастные, нет… И губы уже пересохли. В голове каша, не может ответить толком. И так сильно его любит!
— Дан! — вновь повторила, так и не найдя слов после его признания, после этого сюрприза.
И, не придумав ничего лучшего, теснее подалась к нему, потянулась, прижимаясь пересохшими губами к его рту, уже и так рванувшему ей навстречу!
И, господи! Как он ее поцеловал! Между ними всегда, все эти годы полыхало страстью, но в этот момент… Рот Дана просто смял, набросился на ее губы с такой потребностью, будто она была глотком воды, а он от жажды несколько месяцев умирал. И теперь Дан пил и пил, не мог остановиться. А ведь, если подумать, у них только вчера очень даже шикарный и страстный секс был… Но в данную секунду казалось, что несколько месяцев накануне не виделись! Смесь обиды, напряжения; его бурлящей, хоть и подавляемой ревности, которой стыдился сейчас; ее восхищение от сделанного им, от этого нового узора и готовности признавать Юлины желания, права и эмоции; плюс вечная тяга, которую никогда не умели и не могли преодолеть, даже ссорясь, — все это каким-то невероятным катализатором к их гормонам и страсти сработало, видимо!
— Дан! Тут точно места мало, — задыхаясь, попыталась образумить она любимого. Волосы, которые он уже умудрился вытащить из пучка, скользили по его лицу, да и щекотали щеки Юли. Обветренные, зацелованные губы едва умудрялись хриплые слова формулировать. — И твое плечо все только усложнит… Тебе больно будет, любимый. А еще патруль может быть…8b3bf9
— По фигу! — лаконично, напряженно и очень веско отмел все эти аргументы Дан, глядя ей в глаза. — Хочу тебя! Пусть и штраф выпишут, — добавил обжигающе-жарко.
— А если арестуют? — не смогла не подколоть, хотя у самой голос уже томный, выдающий с головой, что с ним Юля на все согласна в любых условиях!
Дан глянул так, что без слов ясно — и на это готов ради того, чтобы здесь и сейчас с ней заняться любовью. Сумасшедший афродизиак, если честно, такой вот взгляд любимого мужчины. Крышесносный!
Дан же уже нажал на кнопку привода своего сидения, сдвигаясь назад и освобождая им больше пространства. Второй рукой уже забрался под резинку ее летних брюк и вниз тянет весьма однозначно. Он точно ничего откладывать не собирался. Да и Юля не то чтобы хотела прерваться… Но ее беспокоило его плечо, она-то точно знала, как это все болеть может.