Клиент всегда прав, клиент всегда лох. Контркультурная проза
Шрифт:
За подъём он заплатил. Я попросил пить.
– Сушняк! – сказал. – Не могу!
– Минутку! – пацан зашёл в кухню. А когда оттуда вышел, сказал: – Воды в кране нет. Наверное, отключили.
Не удивительно, как легко человека могут отключить от жизненно важной услуги. И это нормально. Нормально, когда не хочется пить. Но я умирал от жажды! Слюна во рту стала густой. Оззи Осборн говорил, что он не пьёт воду, потому что в воде е… утся и срут рыбы – несите виски! У Оззи Осборна стопроцентно вместо крови в теле циркулировал
Маликов повторил:
– Захочешь ещё сильней, а у нас куча доставок. До шести вечера не успеем!
Я не успокоился:
– Глянь, в холодильнике, может, компот холодный есть?
– Точно, – сказал пацан. – Вчера я полтарашку в морозильник забросил. – И он принёс бутылку льда.
В машине я начал отогревать лёд. Хоть было и жарко – пекло! – сразу получить спасительной влаги столько, чтобы напиться, не вышло.
Я сделал один лишь маленький глоток.
Пить захотелось ещё больше! Маликов в чём-то был прав. Глядя на меня, он лыбился. Старый пердун!
Мы подъехали к дому очередного клиента.
Теперь девятый этаж. И снова холодильник «Атлант», лифт маленький, по высоте товар не помещался, да и нельзя такие вещи в лифте поднимать. Придётся тащить.
Я снова схватил там, где тяжелей. Пожалел Маликова.
В этом доме подъезды шире.
– Идём без остановок, – Маликов чувствовал в себе силы. У меня их почти не осталось, только бодун и отдышка. Я шёл против своей воли.
– Ага, – молвил. Я в себя верил.
На третьем этаже остановились.
Перекур. Грузчик из меня никудышный.
Снова рывок, пошли!
– До седьмого дотянешь? – спрашивает Маликов.
– Дотяну, – говорю, а сам своего голоса не слышу.
Между пятым и шестым этажом я понял, что у меня потемнело в глазах… И тишина…
Очнулся в машине скорой помощи. Увидел капельницу и лицо фельдшера. Это было личико красивой девушки. Она меня спасала…
Со мной ничего страшного не произошло. Просто, как потом выяснилось, началось обезвоживание, и случился тепловой удар.
К вечеру меня выпустили из больницы. Подобных долго там не лечат. Будучи животным, получаешь не медицинское обслуживание, а ветеринарный уход.
Глава 6
По дороге домой я зашёл в бар. Он был не по пути, а в стороне от дома. Я специально искал тихое местечко. Посидеть, подумать, выпить.
Заказал пиво.
Перед тем, как отпустить, врач сказал, пить нельзя. Но не сказал, как долго нельзя. Я пью, чтобы другие люди, меня окружающие, становились интереснее. В этой забегаловке почти не было посетителей, но уже после первой кружки пива бармен стал выглядеть совсем по-другому. Он, кажется, мне улыбался, хотя на входе сюда я этого не заметил.
Я раздумывал, выходить ли завтра на работу? Или остаться дома? Можно найти что-нибудь другое. В нынешнее время не работу ищут, а достойную оплату труда.
Официально я ещё не был трудоустроен. Поэтому мой невыход на мне никак не отразился бы. Но вдруг я понял, мысль сразила внезапно, не о работе я думаю, а о Лизе. Что скажет она? Работа и жена стали для меня одной проблемой. В идеале жена должна ассоциироваться с любовью, работа – с деньгами. У меня все эти понятия смешались, если не поменялись местами.
Когда-то мы друг другу устраивали сцены из порнографических фильмов. Никто не ругался. У нас с ней была мотивация: кто первый кончит – тот моет посуду. Очень часто приходилось мыть посуду вместе. Мы были идеальной парой. А сейчас она в отпуск домой ездит одна. Что-то у нас идёт не так.
Заказал вторую кружку пива.
Ныне, если месяц не пью, то чувствую себя, как верблюд в Каракумах.
– Официант! – я щёлкнул пальцами правой руки. У меня получилось звонко. – Пятьдесят грамм водки!
– Запить? – он прокричал через весь зал точно так же, как сделал я.
– Сок. Томатный.
Официант принёс заказ, поставил на столик.
Я спросил у него:
– Женат?
– Да.
– Любишь?
– Конечно!
– Вот и я люблю! И жить люблю! Всё здорово, вообще! Пока не протрезвеешь. Тебе так не кажется?
– Я не пью… Я пойду, – сказал бармен. – У меня работа.
Мои излияния показались ему пустым бредом.
– Иди, работай… не пьёт он…
Я выпил свои пятьдесят грамм, запил соком.
Бросить работу мне легче, чем пить и курить. Но если я работу брошу, то мне будет нечего пить и курить. Лучше я буду работать, чем попрошайничать: дайте на выпивку, дайте на сигареты. Над человеческими слабостями ни чужой, ни родной человек не сжалится.
Мне принесли третью кружку пива. Я почувствовал себя на коне. Не хватало сабли. Но идти на подвиги я не собирался.
Я продолжал думать, что делать. И решил, что работа не любит, когда её забрасывают на дальнюю полку шкафа. Красивая женщина – тоже. Любовь – она в сердце сначала. После перебирается в печёнку и разъедает мозг. Лизу я любил. Но, было очевидно, нехорошее предчувствие закралось в подсознание. Я могу получить удар между ног. Всё произойдёт внезапно.
Я допил пиво, пошёл домой.
На следующий день я вышел на работу.
Глава 7
После планёрки меня снова пригласили подняться на второй этаж, в кабинет Анатолия Николаевича.
Я ознакомился с системой штрафов.
Это была таблица. В неё были вписаны все человеческие пороки и слабости. Причём как работников торговой сети, так и человека, придумавшего эти самые штрафы.
Внизу стояла подпись: генеральный директор, А. А. Петренко. И он, я подумал, не исключение, грешен.