Клим Ворошилов — 2/2 или три танкиста и собака

Логинов Анатолий Анатольевич

С наступлением сумерек немцы летать перестали, поэтому колонна двигалась с зажженными фарами. Ехали осторожно, Андрей и Сергей отлично помнили, что отступающие наши войска широко применяли заграждения и рвали мосты. Но или дороги были выбраны не те, на которых ждали немцев, или командование все же помнило про отступавший батальон Таругина и отряд, но никаких препятствий пока не попадалось. Зато вот немцам идущим сзади, они точно встретились — два уцелевших сапера и несколько бойцов посообразительней, проинструктированные Сергеем, засевали полосу отступления немецкими же 'теллерами', 'шпринг-минами' и растяжками из ручных гранат. Парочку встретившихся мостов тоже рванули, а на берегах с обоих сторон брода на берег поставили мины. Колонна шла не очень быстро, поэтому саперы отстать не боялись. Уверенности прибавлял и

неторопливо грохочущий в хвосте колонны 'Рыжий'.

Так шли почти до рассвета, когда колонна остановилась на очередной развилке, не обозначенной ни на советских, ни на немецкой карте. Вперед выслали разведку во главе с младшим лейтенантом Сергеевым. Он тоже был контужен, но не так сильно, как Таругин и, оклемавшись, принял под командование уцелевших в бою солдат батальона. Разведка вернулась неожиданно быстро.

— Там колонна… Наша, — доложил, сдерживая тошноту, Сергей Олегович — Под бомбежку попала на открытом поле…

— Ясно. Что-нибудь полезное есть? — голос Андрея Мельниченко невозмутим и холоден.

— Бойцы заметили пару автоцистерн, на вид целых, я лично видел целый БТ-7, брошенный, еще несколько танков вроде поврежденных стоит… ну и на убитых оружия много, можно попробовать собрать, — Сергеев уже опомнился и отвечал вполне спокойно.

— Так. Уже рассветает- Андрей посмотрел на виднеющийся среди нависших ветвей кусочек неба — не думаю, что немцы второй раз прилетят. Поэтому останавливаемся, маскируемся и собираем все что можно. Лейтенанту Сергееву организовать похоронную команду. Все, приступаем.

Выставив охранение и наблюдателей за небом, отряд вместо отдыха приступил к работе. Все свободные от нарядов собирали останки красноармейцев, документы, оружие, осматривали технику, копали длинную общую могилу…

Работа, грязная, угнетающая и тяжелая продолжалась почти весь день, с небольшим перерывом нам обед. Ели солдаты неохотно, некоторые вообще отказывались от пищи. Подумав, Андрей приказал отложить марш на три часа, а для снятия стресса разлить по сто грамм разведенного спирта из трофейных запасов. Но даже и это не слишком подняло дух бойцов. Проходя по стоянке, Андрей только ругался себе под нос. Но вдруг откуда-то раздались странные, непривычные на войне звуки — гитарный перебор. Мельниченко резко развернулся и пошел на звук, заметив, что многие, сидящие с усталыми, какими-то безнадежными лицами бойцы встрепенулись. Кое-кто начал подниматься и тоже потянулся к небольшому костерку, разведенному в яме около 'Рыжего'. У костра, изредка освещаемый его неверным светом, сидел Сергей, настраивая семиструнную гитару. Рядом пристроился гордый Семен, поглядывая на сидящую на той же коряге Елену. Вот еще один перебор и, наконец, зазвучала песня. Красноармейцы переглядывались, слушая непривычную, чем-то незнакомую и в то же время хватающую за душу песню:

Отзвенели песни нашего полка.Отстучали звонкие копыта.Пулями пробито днище котелкаСанитарка юная убита.

К костру понемногу подтягивались люди, и в ночной тишине, прерываемой лишь треском костра, щелчком сухой ветки под сапогом или криком птицы, слышалось:

Спите себе братцы, все вернется вновьВсе должно в природе повториться.И слова и пули, и любовь и кровь.Времени нельзя остановится.

Прозвучали заключительные аккорды, все начали переглядываться, Кравцов, незаметно подошедший во время пения, уже собирался что-то сказать, когда гитара зазвучала вновь. Теперь мелодия была другой, хотя и по прежнему печально-лирической:

Здесь птицы не поют, деревья не растутИ только мы, плечом к плечу, врастаем в землю тут.Горит и кружится планета, над нашей Родиною дым.И значит нам нужна одна победа,Одна на всех — мы за ценой не постоим.Одна на всех — мы за ценой не постоим.

Кое-кто из красноармейцев пытался подпевать,

кто-то еще только слушал, но настроение уже менялось:

Нас ждет огонь смертельный, но все ж бессилен онСомненья прочь, уходит в ночь отдельныйНаш танковый ударный батальон.Наш танковый ударный батальон.

Последние слова подхватили уже многие, негромко, но с вызовом. Андрей стоял как на иголках, непрерывно оглядывая собравшихся и вслушиваясь в переделываемую на ходу Сергеем песню:

Едва огонь угас, звучит другой приказ,И почтальон сойдет с ума, разыскивая нас.Взлетает красная ракета, бьет пулемет, неутомим.Так значит, нам нужна одна победа.Одна на всех — мы за ценой не постоим.Когда-нибудь мы вспомним это,И не поверится самим.А нынче нам нужна одна победа.Одна на всех — мы за ценой не постоим.Одна на всех — мы за ценой не постоим.

Последние слова подхватили уже практически все и звучали они слитно, грозно и непреклонно, словно присяга. Андрей успел заметить, что их произнес даже стоявший до этого со слегка отстраненным лицом Скрипченко.

Еще через полчаса колонна, выросшая на три танка БТ-7 и несколько автомобилей, отправилась дальше на восток. Только настроение бойцов было уже другое.

5 июля. 1941 год. Украина. Сергей Иванов

И опять пыль, пыль, пыль от сапог, копыт, колес и гусениц. Отступаем, догоняем своих… Вовремя вчера Семен у Елены про гитару узнал. А то настроение в отряде вообще на нуле было. Пришлось мне юность офицерскую вспоминать, когда гитарой баловался. Вот только свое настроение не сумел поднять… что-то у меня предчувствия хреновые. И дизелек на 'Рыжем' менять пора, и с Музыкой этим… да и особист дивизионный что-то слишком вежливый…

Эх, сейчас вздремнуть бы часиков…дцать на каждый глазок, проснуться и обнаружить себя дома, рядом с мурлыкающей Муркой и работающим телевизором. И знать что все это приснилось…

Нет, пожалуй тогда еще обидней будет. Знать что ты на самом деле не смог спасти своих соотечественников, что все это — сон и дешевые понты…. Неее, пусть лучше все продолжается. Может удастся хоть чем то помочь Родине. Эх, иметь бы те чудесные способности, как в книгах. Раз — ты принят Сталином, два — и ты уже показываешь, как построить атомную бомбу, реактивный самолет и компьютер, три — и ты уже даешь умные советы, типа айне колонне марширт, цвайте колонне марширт…. А главное — при всем при том никто тебя никуда не прячет, выпускают погулять и травки пощипать на свободе… Идиллия… Только вот по-моему ничего общего с действительностью не имеющая…

— Кузьма, стой!

— Что там тарщ военинженер?

— Сигнал остановки прошел… Сейчас узнаем. Так, я пошел, Колодяжный — старший.

И что мы опять имеем? Похоже делегат связи. А что принес сей деле-гад, сейчас узнаем.

— Сбор командиров! — объявляет Андрей и тут же дает мне почитать полученный приказ. Аффигеть. Такого я не ожидал… Как будут говорить на форумах в Инете, рояль… Да еще и бронированный….

— Товарищи командиры. Мною получен приказ командующего Пятой армией генерала Потапова. В связи с гибелью во время немецкой бомбардировки штаба 215 моторизованной дивизии часть дивизии, отступающая в нашем направлении, в составе сводного танкового батальона, артиллерийских и мотострелковых подразделений временно подчиняется батальонному комиссару Кравцову. Который, в свою очередь, остается моим заместителем по сводному отряду. По данным командования, подчиненные части находятся в полупереходе от нас южнее и в настоящее время боев с немцами не ведут. Поэтому приказываю — делаем техобслуживание техники в течение получаса, затем двигаемся до развилки дорог на триста четырнадцатом километре и сворачиваем на юг. Марш совершаем в прежнем порядке, с разведкой впереди. Поскольку возможно придется двигаться днем — подготовить зенитки к быстрому развертыванию. Всем ясно? Разойдись… А вас, товарищ военинженер, попрошу остаться…