Климка Фантазёров. Цикл детских рассказов
Шрифт:
***
– Ну, что ж, рассказывай, – рассматривая красную запись в дневнике, хмуро сказал папа. Его лицо было чрезвычайно серьёзным, а это означало, что разговора не избежать.
Склонив голову, Климка глубоко вздохнул и уныло произнёс:
– Дело было так…
Прозвенел звонок и начался урок русского языка. Тамара Леопольдовна посмотрела в журнал и сказала: «Правило написания ”чу“-”щу“ нам расскажет, нам расска-ажет… Фантазёров!»
Я слышу свою фамилию и понимаю, что это меня спрашивают. Вжался в стул и думаю, как выкручиваться, ведь правило я не выучил.
Тамара Леопольдовна смотрит на меня в упор, глаз не отводит, и ещё раз громко повторяет: «Фантазёров!»
Ну, думаю, деваться некуда. Встаю из-за парты и говорю: «”Чу“-”щу“ пиши с буквой ”ю“!» Говорю уверенно и громко, чтобы мне поверили.
Тут весь класс как захохочет, а Тамара Леопольдовна очень торжественно, будто у неё какой-то праздник, объявляет: «Всё понятно, Фантазёров! Дневник на стол!»
Я передаю дневник и вижу, как в нём вырисовывается очень жирная двойка.
Домой я шёл расстроенный. Рядом плёлся Женька и пытался меня развеселить. Он рассказывал какие-то сюжеты, но я его не слушал.
На футбольной площадке ребята пинали мяч. Женька побежал к ним, он и меня с собой звал, но я отказался и пошёл дальше.
Всю дорогу я с грустью смотрел в дневник на свою двойку. Такую жирную, огромную, что ни стереть, ни прикрыть. Шёл я медленно, спотыкался о какие-то камни, и все мои мысли были о разговоре, который ждёт меня вечером.
Когда я был почти у дома, вдруг под ногами что-то блеснуло. Гляжу, лежат на земле часы – гладкие, блестящие, прямо золотые! Лежат себе и тихонько тикают. Я отложил в сторону дневник и взял часы в руки. С правой стороны была кнопка, и я нажал на неё. Вдруг стрелки на циферблате начали двигаться, но не слева направо, а в противоположную сторону. Земля под ногами задрожала, всё вокруг закрутилось и завертелось! Слышу – звонок! И вот я снова в школе, сижу за партой. «Какой сейчас урок?» – ничего не понимая, спрашиваю у своей соседки Светы Ложкиной. «Русский язык», – отвечает она и хихикает. «Не может быть! Ведь он уже сегодня был!» – удивляюсь я. А она мне: «Ты совсем ку-ку?» и снова хихикает.
Я растерялся, озираюсь по сторонам. Вот мой класс, а напротив всё так же сидит Тамара Леопольдовна. И тут я понимаю, что урок только начался, а это значит, двойки у меня ещё нет! И так мне хорошо стало, сижу, улыбаюсь. Думаю, после уроков побегу на площадку. И уже представил, как пинаю мяч и он летит в ворота к Женьке. Тот прыгает и пытается его поймать, но мяч облетает вокруг него, не даётся в руки и прямиком залетает в ворота: го-ол!
– Не отвлекайся! – вдруг раздался папин сердитый голос. И всё тот же серьёзный взгляд посмотрел на вскочившего со стула кудрявого футболиста.
Климка вернулся на стул, снова глубоко вздохнул и продолжил:
– Значит, сижу я себе тихо, а Тамара Леопольдовна снова за своё – смотрит в журнал и громко говорит: «Правило написания ”ча“-”ща“ нам расскажет… Фантазёров!»
Слышу фамилию и ушам своим не верю: неужели опять меня спрашивают?! Ну, думаю, не зря мне второй шанс выпал. Встаю и громко объявляю: «”Ча“-”ща“ пиши с буквой ”я“!»
Класс снова хохочет, а сидящая рядом Ложкина аж похрюкивает! Тамара Леопольдовна смотрит недовольно и говорит: «Всё понятно, Фантазёров! Дневник на стол!»
Я начал искать дневник, но ни на парте, ни в рюкзаке его не оказалось. И тут я вспомнил, что оставил его на том самом месте, где часы нашёл. В этот момент Тамара Леопольдовна начала что-то писать на доске, отвлеклась и вовсе забыла про мою двойку.
После уроков мы с Женькой пошли домой. Он снова о чём-то рассказывал, а я всё думал, как же хорошо, что у меня дневника не оказалось, значит, и двойки в нём нет!
Идём. Вдруг вижу, лежит мой дневник там же, где я его оставил. Обрадовался, поднимаю его, целую. Заглядываю внутрь, а там целых две двойки. Такие жирные, огромные, что ни стереть, ни прикрыть.
Фантазия 3. Страшная история
Этот субботний вечер был особенным. Солнце очень быстро скрылось за серыми крышами. В старом дворике стало темно и тихо. На небе засверкали первые звёзды, и послышалось, как у подъезда зашуршала жухлая листва. Всюду витала загадочность, наступало время страшных историй.
***
Ребята оставили мяч и расселись на лавочке. Женька рассказал про чёрный трамвай, который по ночам мчится по улицам и забирает всех, кто не спит. Близнецы Кругликовы долго спорили, кто из них будет говорить первым, а потом в один голос прокричали историю про красную дверь. Это про ту, в которую все входят, но обратно никто не возвращается. Ванька Матросов поведал про кладбище и гроб на колёсиках. А тоненькая девочка Соня вспомнила про жуткие красные глаза.
Когда страшилки закончились, наступила таинственная тишина. Климка спрыгнул с лавочки и, прохаживаясь взад-вперёд, громко заявил:
– Ну что тут можно сказать? Все ваши пугалки старые, и потому уже давно не страшные! Вот хотя бы история про чёрный трамвай. Я её раз восемь уже слышал. А про гроб на колёсиках – раз девять, не меньше.
– Так ты свою страшилку расскажи! – возмущённо выкрикнул Женька. – Мы послушаем и решим, страшная она или нет. А критиковать каждый может!
– И расскажу! Тем более, что моя история не выдуманная, а самая настоящая.
– Ха, так и настоящая! – засмеялся Ванька Матросов.
– Настоящая! Слушайте и со страху с лавки не свалитесь!
Климка сделал несколько шагов и остановился где-то в тени так, чтобы ребята его не видели. Из темноты раздался мрачный голос:
– Случилось это в ночь на понедельник. На выходные Тамара Леопольдовна задала задание – смастерить куклу, – на этих словах из тени высунулась кудрявая голова и очень шустро произнесла: – Сонька, подтверди, мы с тобой в одном классе учимся!
Тоненькая девочка кивнула. Рассказчик скрылся в темноте и продолжил:
– Я смастерил куклу-клоуна. Туловище скрутил из проволоки, а голову, руки и ноги вылепил из глины. Лицо раскрасил фломастерами и на макушку приклеил пучок пакли. Получилась жуткая и несимпатичная кукла. Я хотел её переделать, но было уже поздно, и я лёг спать. Ночью меня разбудили чьи-то шаги и голос. Звуки раздавались под моей кроватью. Я насторожился и очень медленно заглянул под неё.
Конец ознакомительного фрагмента.