Клиника Вскрытие покажет или Живым вход воспрещён - 2
Шрифт:
Ладно бы это означало исключительно сидение на троне и гордое посматривание на подданных. Но Денис прекрасно понимал, что такое – быть главой настолько неоднозначного места, как Фуортал. Это труд, тяжёлый, иногда выматывающий, порой не оставляющий ни минуты для себя и для своих близких. Но так легла карта, так распорядилась судьба в лице шаманов этого леса, и так решил он сам, с головой окунувшись в жизнь Фуортала буквально с первых часов своего появления в этом мире.
Дэн вынырнул из своих размышлений, потому что на поляне, ставшей неофициальным центром общественной жизни леса, внезапно наступила абсолютная тишина. Казалось,
Заполнившие площадь гости, среди которых пока немного особняком стояли и представители южных орков, для которых новость о братании их северного родича с вампирами стала последней каплей, расступились, и Денис увидел шамана Гурция, который в сопровождении таких же, как он, существ медленно и торжественно шёл к помосту. По случаю коронации шаман надел украшенную мхом и удивительной красоты болотными кувшинками мантию. Надо признать, что выглядел Гурций сногсшибательно!
В руках невысокий шаман держал лёгкую и очень изящную корону – тонкий обруч из светлого металла с узором из филигранно выполненных листьев. Никакого ненужного пафоса, никакого сытого купеческого блеска золота и драгоценностей. Но почему-то Денис даже не сомневался, что эта корона не просто дорогая, она поистине бесценная.
Шаманы остановились возле помоста, Денис, заранее проинструктированный тем же Гурцием, сделал шаг вперёд и спустился на ступеньку вниз. Шаман тепло улыбнулся ему и едва заметно кивнул. Затем повернулся к собравшимся и неожиданно звучным для своей комплекции голосом провозгласил:
– Жители леса, гор и степи! Вот и наступил день, которого мы ждали несколько столетий, с того самого дня, как под небом этого мира прозвучало первое слово. Мы верили, что рано или поздно он придёт – тот, кого примет Фуортал, кого признает древний Знак Круга, кто станет нашим защитником, нашей поддержкой, нашим Королём!
Денис чувствовал, что все пришедшие на поляну смотрят сейчас только на него, и что в этих взглядах нет ни зависти, ни осуждения, а есть лишь надежда и вера в него, первого короля объединённого Фуортала. И понимал, что сделает всё для того, чтобы жизнь тех, кто стал ему близок, кто готов был сражаться с ним плечом к плечу, кто доверился и пришёл, стала ещё счастливее и интереснее.
– Эта корона, - тут Гурций высоко поднял сверкнувшую в лучах вечернего солнца корону, - перейдёт потом к следующему королю, станет первой настоящей реликвией объединённого Королевского
дома Фуортала. Есть ли кто-то, кому есть, что сказать против будущего короля? Пусть скажет сейчас или не говорит никогда.
Услышав эту фразу, так напомнившую ему его прошлый мир, Денис мысленно улыбнулся, окончательно прощаясь с прежней жизнью. И вдруг подумал, что, наверное, отец гордился бы им, тем, что он выбрал непростой, но достойный путь. Мысль об отце обожгла сердце, и Денис неожиданно даже для самого себя поднял руку.
– Я не собираюсь говорить против себя, - успокоил он заволновавшихся зрителей и встревоженно посмотревшего на него шамана, - просто… можно я ненадолго изменю ход церемонии?
Шаман пристально посмотрел ему в глаза и неожиданно просветлел лицом.
– Ты можешь это сделать, будущий король, - проговорил он с удивившей Дениса мягкостью, - это будет твоё прощание, верно?
Денис кивнул, а потом, сглотнув появившийся в горле ком, обратился к присутствующим.
– Простите, что, наверное, нарушаю правила, - он откашлялся и смущенно развёл руками, - но можно я скажу? Знаете, у меня раньше не было возможности обратиться вот так, ко всем сразу… И сейчас я хочу сказать, что ни разу не пожалел о том, что судьба забросила меня в этот мир. Здесь я обрёл свою любовь, - тут Денис нашёл взглядом Летицию и улыбнулся ей, - свою дочь, - Симба радостно подпрыгнула и замотала хвостом, - своих друзей, - он посмотрел на стоящих рядом Делю, Захария, Генри, Франца, Хописа, - тех, кто стал мне дорог, - Дэн обвёл взглядом всех и увидел ответные улыбки. – В прошлом мире меня ничто не держало, там у меня не было близких людей. Кроме одного… Мне жаль, что сейчас меня не видит мой отец. Я жалею, что не успел сказать ему, как он был мне дорог, как я благодарен ему за всё, что он сделал для меня. И прежде чем принять корону и навсегда привязать себя к этому миру, я хотел сказать ему спасибо… так, как умею…
Дэн повернулся к Нафане, которому Гурций шепнул пару слов, и теперь домовой держал в руках гилану.
– Пусть это неправильно, и на коронациях не принято петь, особенно будущим королям, но я всё же…
– Не нужно ничего объяснять, юный король, - неожиданно проговорила Моховая Кочка своим изумительным контральто, - просто делай то, что велит тебе твоё большое и чистое сердце.
Денис кивнул, взяв инструмент, присел прямо на верхнюю ступеньку помоста и над поляной поплыл неторопливый гитарный перебор.
– Сядем с отцом, сядем вдвоём
На крылечке до утра, до утра…
Поговорим о том, о сём…
Денис пел, а перед глазами проплывали картинки из такого уже невозвратного прошлого: вот отец улыбается ему с веранды дедовского дома, машет рукой, а он, ещё совсем маленький, гордо едет по двору на трёхколёсном велосипеде. А вот уже они с отцом идут по полю, заросшему ромашками, и разговаривают обо всём на свете. Картинка сменилась, и вот отец с неприкрытой гордостью смотрит на Дениса, который получает диплом, пусть не с отличием, но с вполне достойными результатами.
– Сядем с отцом, тихо споём
Про коня, что ходит по полям.
Сыном я был, стану отцом,
В деда лицом…
Картинки менялись, музыка звучала, и Денису казалось, нет, он был абсолютно уверен, что отец сейчас его слышит и одобряет. Ведь неважно, в каком мы мире… настоящие любовь и благодарность не знают преград и расстояний… А то, что мокрые дорожки на щеках – так это дождь, просто дождь. Небо ясное? Не важно… это дождь…
– А река течёт, и новый поворот,
И в венах кровь моя течёт,
И дедов, и отцов,
А река течёт…
А река течёт…
А река течёт…
Замерло эхо последнего аккорда, а Денис продолжал сидеть, прикрыв глаза, и не сразу понял, что над поляной по-прежнему царит полное безмолвие. Он медленно открыл глаза, встал, протянул подозрительно шмыгающему носом Нафане гилану и светло улыбнулся всем собравшимся на поляне.
– Я готов…
Гурций, сделав шаг вперёд, остановился, а Денис, вспомнив, что должен делать, подошёл к нему и опустился на одно колено, став почти одного роста с шаманом. В звенящей тишине Гурций осторожно возложил корону на голову Дениса и, повернувшись к присутствующим, воскликнул: