Клиника
Шрифт:
Бумаг было немного: анкета и единственная фотография, которую клиника требовала в обязательном порядке. В редких случаях – когда Ребекка сомневалась, стоит ли женщине проходить предлагаемый курс, – претендентке звонили. Впрочем, в основном она полагалась на свою отточенную интуицию. Сегодня доктор Кавендиш надеялась, что шестое чувство ее не подвело, как это порой случалось. Провал не нужен ни клинике, ни клиенту.
Она перевела взгляд на сверкающий хрустальный стакан с водой, подле которого лежала горка разноцветных пилюль. Аккуратно зажав первую из них между большим и указательным пальцами, Ребекка
В выдвинутом ящике роскошного деревянного стола ее ждала потрепанная пухлая папка, содержавшая досье на бывших пациентов психиатрической клиники. Здание перешло из рук в руки, а документы, как ни странно, оказались никому не нужны. Организационно-распорядительный порядок явно был не самой сильной стороной городского совета.
Коллеги доктора Кавендиш расслаблялись по-разному: кто-то играл в гольф, кто-то собирал пазлы, Ребекка же отключалась от текущих дел, зачитываясь историями болезни душевнобольных. Для нее подобный анализ стал не только отдыхом, но еще и интереснейшим занятием, позволявшим расширить профессиональные знания. Перед ее глазами разворачивались людские жизни; прошлое «Соснового края» будоражило воображение, наталкивая Ребекку на полезные мысли об организации процесса в собственной клинике.
Потертая папка с глухим стуком легла на стол. Доктор Кавендиш откинула обложку и, забыв обо всем, погрузилась в чтение топорщившихся под зажимами документов.
Пациентка доставлена в подростковое отделение в 22.00 предыдущего дня по направлению социальной службы Гристорпа после соответствующего обращения родителей, озабоченных, с их слов, «психологическим состоянием» дочери. Дженни Паттон была задержана в парке в компании нескольких приятелей. Отмечены признаки алкогольного, а также наркотического (по всей видимости – марихуана) опьянения. Пациентка находилась в состоянии повышенного возбуждения, угрожала полисменам физическим насилием. Тем не менее, учитывая возраст (15 лет) и хрупкое телосложение, полиция не придала угрозам значения. В итоге пациентку удалось успокоить и получить от нее согласие на перемещение в психиатрическую лечебницу «Сосновый край» в сопровождении работника социальной службы (миссис Хокер).
По прибытии помещена в палату «Андертон». Внешних признаков опьянения при госпитализации уже не имелось, однако анализ крови показал повышенный уровень содержания алкоголя, а также следы употребления марихуаны. С утра пациентка находится в здравом уме, спокойна. Тем не менее принято решение оставить ее в палате с последующим визитом врача в течение дня. Предварительное мнение: поведение пациентки более всего соответствует состоянию подросткового бунта и иррационального страха. Рассматривается возможность выписки во второй половине дня с последующей передачей родителям.
В настоящее время пациентка находится под наблюдением смотрительницы Доусон.
Эми
– Привет, черепашка! – воскликнула подстриженная ежиком женщина, как только промокшая Эми поставила ногу на верхнюю ступеньку.
Она запнулась: не ожидала, что в салоне будут другие пассажиры. Была так обескуражена утратой чемодана, что совсем забыла о том, что придется знакомиться с другими участницами программы. Уже ведь большая девочка, однако любое предстоящее событие – словно первый день в новой школе, когда с завистью смотришь на недосягаемых звезд и думаешь, как бы с ними поладить.
– Простите ради бога! Привет! – сказала Эми женщине с ежиком и по очереди кивнула каждой из четырех остальных пассажирок.
– Итак, дамы, мы готовы? – улыбнулся в салонное зеркало Глен, показав россыпь неровных зубов.
Двигатель автобуса взревел, и по ветровому стеклу, сметая струи дождевой воды, прошлись огромные «дворники».
Эми пробралась к задним рядам и села, поставив сумку на соседнее кресло. Глен вставил в магнитолу кассету, и звонкий женский голос запел о ковбое, разбившем сердце своей любимой. Пассажирам пришлось ухватиться за поручни, когда микроавтобус резко вырулил со стоянки на главную дорогу.
– Надеюсь, все плотно поели напоследок? – бросил через плечо водитель. – Я слыхал, что на холме вам ничего, кроме цветочной пыльцы, не светит.
– Я отлично поужинала вчера в китайском ресторане, – доверительно призналась в своих грехах огненно-рыжая женщина, наклонившись к Эми. – Фаршированные блинчики, рис и жареная утка…
Они обменялись рукопожатием.
– Я – Гейнор.
– Очень приятно. Эми.
Новая знакомая выглядела лет на сорок с небольшим. Зеленые, словно у кошки, глаза, полные губы, накрашенные красной помадой, светлые веснушки. От уголков рта шли резкие складки – видимо, улыбалась Гейнор часто.
– Страшновато, правда? – возбужденно, словно девчонка, сказала она.
Эми ответила улыбкой. Слава богу, сразу удалось найти подругу. В подобных испытаниях это просто необходимо. Все легче, когда ты не одна.
Водитель остановил автобус у обочины, не глуша мотор, и пассажирки выглянули в окошко.
– Уже приехали? – спросила кислолицая женщина лет шестидесяти.
– Это местечко, куда вам захочется после месяца на капустном бульоне с масками для лица на закуску. Мой собственный ресторанчик, единственный в своем роде. Добро пожаловать в «Неспешную трапезу»!
Эми протерла запотевшее стекло и бросила взгляд на заведение с серенькими сетчатыми занавесками, скрывавшими нижнюю часть большого окна. Надпись «Неспешная трапеза» шла поверх небрежно закрашенной вывески, оставшейся от прежних владельцев, и на белом фоне проступали призрачные следы старого названия.
– Бургеры, хот-доги и жареная картошка, как в старой доброй Америке! – продолжил рекламу Глен, подражая техасским ковбоям, хотя в его речи явственно слышался йоркширский акцент.
У Эми заурчало в животе.