Клинки против смерти
Шрифт:
Он шевельнулся, чтобы кликнуть раба. Атиа воинственно топнула ножкой.
— Не смей, жирный трус! Я не верю в детские страхи. Я не верю всем этим сказкам, сколько бы знатных дам ни клялось в их справедливости. Не смей закрывать окна. И живо показывай камень, иначе… иначе… я никогда не помирюсь с тобой.
Казалось, она на пороге истерики. Муулш вздохнул и сдался.
— Хорошо, сладенькая моя.
Он подошел к инкрустированному столику, неуклюже уворачиваясь от птичьих клеток, и нащупал небольшой бочонок. Четыре пары глаз неотступно следили за ним. Когда он вернулся
— Вот, — сказал он, отступая назад. — Я же говорил тебе, что мой подарок достоин императрицы.
На мгновение в комнате все замерло. Оба вора за занавесками голодными глазами пожирали самоцвет, неслышно развязывая тесемки мешков и по-кошачьи бесшумно переминаясь с ноги на ногу.
Мышелов просунул тонкое удилище в потолочное окно и, стараясь не задеть серебряных цепей, стал нацеливать свой хитроумный крюк в самый центр стола — так паук готовится свалиться по паутине на беспечного красного жучка.
Атиа смотрела молча. Достоинство и уважение к себе проступили на запаренном лице Муулша. Камень поблескивал будто огромная прозрачная и подрагивающая капля крови.
Оба вора приготовились к прыжку. Мышелов прицелился в последний раз перед броском. Атиа, жадно протянув руку вперед, шагнула к столу.
Но действиям этим равно не было суждено завершиться.
В комнате вдруг захлопали могучие крылья, послышался треск перьев. Клочком тьмы оторвавшимся от ночи чернильно-черная птица размером чуть больше вороны ворвалась в боковое окно. Когти ее оставили на столе полосы в локоть длиной. Изогнув шею, птица нервно каркнула и бросилась на женщину.
Комната сразу пришла в движение. Клейкий крюк застыл на полпути к столу. Двое воров пытались удержать равновесие в весьма неизящных позах, чтобы остаться незамеченными. Муулш, размахивая руками, вопил: “Кыш! Кыш!”. Атиа упала в обморок.
Черная птица скользнула через комнату, качнув крыльями серебряные клетки, и исчезла в ночи.
И снова в комнате все притихло. Нежные певчие пичужки умолкли при виде своего хищного собрата. Удилище исчезло в потолочном окне. Оба вора по-за портьерами бесшумно отправились к выходу. Потрясение и страх, ненадолго посетившие их лица, уступили место обычному деловому выражению.
Атиа поднялась на колени, нежными руками прикрывая лицо. Дрожь пробежала по жирному загривку Муулша, он шагнул к ней.
— Она… она не ранила тебя? Что с лицом? Она не ударила?
Атиа уронила руки, явив взорам каменное лицо. Поглядела на мужа. И сразу же вспыхнула, как вскипает молоко.
— Курица! Ты просто громадная курица! — орала она. — Все что ты мог, так это вопить “Кыш! Кыш!”, когда она набросилась на меня! И теперь камень пропал навсегда. Ты — несчастный каплун!
Она поднялась на ноги, снимая на ходу туфлю с совершенно определенным намерением. Муулш, протестуя, попятился и угодил спиной в скопленье птичьих клеток…
Брошенный плащ Фафхрда оставался в том месте, где Мышелов оставил его. Поспешив к краю крыши, он различил невдалеке, на крыше одного из примыкавших складов, силуэт северянина. Варвар вглядывался куда-то в лунное небо. Мышелов подобрал плащ, перепрыгнул через узкую щель между домами и направился к другу.
Приблизившись, Мышелов увидел, что Фафхрд ухмыляется, удовлетворенно поблескивая белыми зубами. Мощная мускулистая фигура северянина, широкие кожаные напульсники и пояс с металлическими накладками выглядели явно не по-ланхмарски, как и длинные медного цвета волосы, грубые, хотя и привлекательные черты лица и бледная кожа, прозрачно белевшая в лунном свете. На тяжелой охотничьей рукавице восседал орел в белом клобучке, он взъерошил перья и возмущенно булькнул, заслышав шаги Мышелова.
— Ну скажи, разве я не охотник, разве моя птица не видит при полной луне? — добродушно прогремел северянин. — Не знаю, что случилось там в комнате и была ли у тебя удача. Но что касается черной птицы, которая влетела и вылетела… Хо! Вот она!
Он пнул ногой кучку черных перьев.
Мышелов свистящим шепотом быстро перебрал имена нескольких богов, потом спросил:
— А камень где?
— Не знаю, — отвечал Фафхрд, отметая дальнейшие вопросы. — Жаль ты не видел, малыш! Какая схватка! — Голос его обрел прежнюю живость. — Эта вот, она летела быстро и хитро виляла, но Кооскра взметнулся, как северный ветер в горном ущелье. На какое-то мгновение я потерял их из виду. Завязалась схватка. А потом Кооскра принес его мне.
Мышелов, упав на колени, тщательно обследовал добычу Кооскра, потом вытащил из-за пояса Небольшой нож.
— Подумать только, — продолжал Фафхрд, поправляя кожаный клобучок на голове орла, — и все говорят, что эти птицы — демоны, что они свирепые порождения тьмы! Тьфу! Простые вороны, которым не спится по ночам!
— Говори потише, — сказал Мышелов. Он поглядел вверх, отрицать, что сегодня орел оказался удачливей удочки, не приходилось. — Погляди-ка, что я отыскал в зобе. Птица так и не выронила ничего.
Фафхрд собственной рукой взял рубин из рук Мышелова и поднес ближе к глазам.
— Королевская штучка! — выпалил он. — Мышелов, теперь разбогатеем. Станем выслеживать этих птиц с добычей и вовремя спускать Кооскру. — Он громко расхохотался.
На этот раз биения крыльев они не услышали — просто над рукой Фафхрда безмолвно скользнула тень и растаяла в темноте. Она задержалась у края крыши, затем мощно взмыла вверх.
— Кровь Коса! — ругнулся Фафхрд, оправившись от оцепенения. — Мышелов, она украла камень… Взять ее, Кооскра! Взять! — Он быстро сдернул клобучок с орла.
Но уже было ясно, что что-то не так. Орел медленно взмахивал крыльями и с трудом набирал высоту. Тем не менее он нагонял черную птицу. Та вильнула, нырнула и снова взмыла вверх. Орел следовал за ней, но полет его казался каким-то неуверенным.
Не говоря более ни слова, друзья следили, как обе птицы приближаются к массивной башне, что высилась за домом, наконец пернатые силуэты мелькнули на фоне тусклого древнего камня.
Тут Кооскра словно обрел полную силу: он взмыл вверх, на мгновение застыл, пока жертва его обреченно металась внизу, и наконец ударил.