Клинки свободы
Шрифт:
Отряд Артива оказался на вершине.
Повсюду лунный свет обтекал изуродованные тела павших солдат Д'Алви, не дождавшихся подмоги, словно боялся осквернить их своими прикосновениями. Стон отчаяния и злобы вырвался из гвардейцев. Лемуты успели надругаться над трупами: отрубленные пальцы, отрезанные уши, обглоданные лица!
Артив знал, что за картину застанет на месте гибели каре, а потому смотрел не под ноги, а вниз, на поляну. Сначала — спасти гибнущих солдат, переломить ход боя, а уже потом — сантименты и… месть!
На гигантской поляне, залитой светом крупных звезд и луны, колыхалось море врагов. Словно черные волны, потоки лемутов бились в три гвардейских „острова“, обтекали их, струились в сторону лагеря. А там, на частоколе, перебегали огоньки факелов, взлетали горящие стрелы, слышались сигнальные трубы му'аманов и флоридян.
Лагерь сопротивлялся, Нечистому не удалось сходу ворваться туда и перебить сонных и не готовых к сопротивлению людей.
— Отлично, в таких условиях лучшего и ожидать нечего!
Артив еще раз обвел глазами темное поле битвы. Указав руками на гвардейские островки в колыхающемся море из шкур, он сказал:
— Так можно держаться и до утра! Лемуты потеряли наступательный порыв и вряд ли смогут пробить каре. Но и наши не могут атаковать, увязнув в этой каше. Не владея тактикой „клиньев“, массу врагов не разрежешь на части. Для копейного строевого удара нужен разгон, а его как раз и нет.
— Но мы-то можем ударить с холма? — спросил голос из строя.
— Разумеется. Но в лучшем случае мы прорвемся к одному из отрядов наших и завязнем точно так же.
В это время из тьмы под холмом стали появляться редкие фигурки с мечами в руках.
— Враги возвращаются, — сказал Артив. — Но их отчего-то мало.
— Зауважали нас, — сказал левша. — Опасаются кидаться кучей.
— Это вряд ли. — Артив пригляделся и вдруг бросился с холма вниз, так что никто не успел его остановить.
К вершине шли израненные солдаты Герда. Многие из них сжимали в руках обломки оружия, двое или трое поддерживали под плечи раненых.
— Прорвались, храбрецы. — Артив с тревогой оглядел эту жалкую кучку воинов, выискивая Герда.
— А где маркиз? Неужели…
— Он позади, пока еще не ранен, — сказал лучник с повязанной головой, сжимающий трофейный кривой клинок, любимое оружие Людей-Крыс.
„Ну, олух! Прикрывать отход своих солдат — какой благородный жест! А ведь он не был на вершине холма и не знает, что они идут на верную смерть, прямо в гущу врагов“, — зло подумал Артив.
Вскоре действительно показался Герд. Кольчуга на нем висела клочьями, словно его рвал когтями сказочный дракон, шлем в пылу сражения слетел, сабля зазубрилась и походила теперь на костяную пилу флоридянского лесоруба.
Артив в нахлобученном гвардейском шлеме, без кольчуги и со щитом в руках остался им не узнан.
— Эй, на холме, ротозеи! Маршал жив!
Артив приложил палец к губам, одновременно показывая маркизу кулак. Тот в полумраке не понял знака и сделал в ответ неприличный жест, после чего, потеряв к командору интерес, зашагал к вершине.
„Выходит, и он меня не узнал? Отлично, посмотрим, что будет делать Герд. Глупый приказ я всегда успею отменить, зато раз и навсегда решу вопрос: можно ли доверять мальчишке командовать без присмотра“, — подумал Артив. В бытность свою командиром наемников он частенько так поступал, выбирая себе заместителей.
Пока Герд вглядывался во тьму, выискивая подкрадывающихся врагов, а уставшие и израненные его бойцы тащились наверх, Артив вернулся в каре и сказал:
— Я здесь инкогнито! Всем ясно? Маршал уже в лагере!
Левша хихикнул. Остальные пожали плечами, с ненавистью глядя, как внизу лемуты, волна за волной, штурмуют отдельные отряды мятежников.
Герд дождался, когда луна очередной раз выплывет из облаков, окинул взглядом поле боя, замер, повернувшись к лагерю, и сказал:
— Стоим на месте! Раненых — вглубь строя, всем снять шлемы и встать на одно колено. Те, кто был в бою во внутренних рядах, отберите мне пяток дозорных, пусть спустятся к подножью и глядят в оба. Там кусты, лемуты могут подкрасться внезапно.
Артив удовлетворенно кивнул головой. Маркиз перестал быть мальчишкой, слепо кидающимся в атаку. Но для проверки, изменив голос, он спросил:
— Наши внизу дерутся, а мы, значит, отдыхаем?
— Кто сказал? Молчать, а не то велю зашить рот! Где маршал?
— В лагере, — откликнулся левша, вступая в игру.
— Значит, Нечистый обломал себе зубы. Артив дождется рассвета, отрежет их от столицы и пойдет в атаку, расправившись с теми, кто сейчас лезет на частокол. Атаковать мы будем, только если враг задумает отступить.
В районе метательных машин кружились несколько десятков всадников Зеленого Круга. Вход в лагерь оказался перекрыт рогатками, и те не рисковали приближаться к укреплениям, чтобы не получить стрелу.
„Драконица“ продолжала тлеть, а вторая машина, почерневшая и лишившаяся одного колеса, все еще представляла ценность для мятежников. Остальные машины, внутри которых укрылись му'аманы, остались невредимыми.
Внутри лагеря шла охота на рассыпавшихся в палаточном море и потерявших управление воинов Зеленого Круга.
Гигантские собаки вихрем доставили своих ревущих всадников к входу. Командир му'аманов пропустил их внутрь, а потом велел замкнуть рогатки. Флоридяне в узких проходах встретили кавалерию тучей стрел. Потом завязалась рукопашная.
Никакой растерянности не было у обороняющихся. Ревунам не удалось посеять панику и неразбериху. Очень скоро оказалось, что их значительно меньше, чем мятежников. Не зная расположения лагеря, они сбивались в бестолковые кучи, по которым залпом били лучники.