Клинок Императора. Книга II
Шрифт:
– Лекта, – быстро и нервно бросила, вилкой в салате ковыряясь.
– Что? – переспросил.
– Имя – Лекта.
– Я Кейр. Приятно познакомиться.
– Уже почти на автомате говоришь, – с теплотой в голосе заметил Принц. – Еще чуток и имя своё забудешь. А потом в Судию мутируешь.
Заткнись.
Все выглядит так, будто Лекта не привыкла к общению. Социализация оказалась провалена.
Что ж, бывает.
– Вот нужна она тебе такая? – уже с отчаяньем в голосе вопрошал Принц; быстро в секунду эмоции перестраивал.
– Приблизим.
Принц застонал. Я возвращаясь к разговору с Лектой, спросил:
– Давно алтарь поставили?
– Нет. Как поставили, я так и поехала…
– Должна за него кому-то?
На удивление она покраснела:
– А ты… не твоё дело, – невнятно защищалась она. – Тебе какая…
Я остановил ее жестом:
– Это обычный вопрос. В нашем мире за куб Парадигмы можно в долговую яму к кому угодно упасть: к любому из Домов, к Императору, к службам, к частнику… И нет в этом ничего ужасного или удивительного; это скорее рутина.
– Ага, паскудная банальность эпохи, – хихикнул Принц. – Чтобы всю оставшуюся жизнь, так или иначе защищать Империю, вначале ты должен кому-то заплатить.
– К твоему сведенью, – едко начала Лекта. – Я своими силами его заработала. И никому не должна! С поездкой мне помогли… Но сам куб получила честно. По способностям.
– Так это прекрасно.
– Правда? – растерялась она.
Кивнул.
Может по какой нехорошей привычке наезда или колкости ожидала…
– А ты?
– Что именно?
– Ну, давно ли алтарь и кому, того…
– Нет, алтарь недавно. А по поводу кому, – тут можно и прогнать легенду. – Я не такой, талантливый как ты, придётся сотрудничать с Домом Вив.
– Дом Вив – хорошие. Ничего постыдного в службе на них нет.
– С чего ты взяла?
Она посмотрела на меня, раскрыв и без того большущие глаза во всю ширь; потерла длиннющую тонкую шейку.
– Вагрант очень честный и красивый мужчина.
О, квази.
Это будет тяжело.
***
2. 10
122год от взятия
Неделя “Мясорубки” началось ранним утром в темноте и криках. Визг тревоги с теург-динамиков пробил барабанные перепонки. Вбежали инструктора и кураторы, все они страшно орали, требуя нацепить тренировочные комплекты и “вываливать свои бесполезные задницы наружу”. Мы вскочили, принялись одеваться, а я еще взглядом по телу Лекты в белье умудрился провести.
Высоченная, тощая, бледная,
Тот, кто задержался дольше всех в казарме – здоровяк с поврежденной рукой и сшитой щекой, (я чувствовал гордость за свой вклад) получил профилактический удар от гвардейца в лицо за нерасторопность.
– Какой кайф…– довольно урчал Принц. – Тут из вас всех скитов воспитают, да.
Меня обуревали сомнения.
– Только потом синяки смазывать от воспитания успевай, – добавил алт.
Пинками и грубыми словами нас выстроили в ряд.
У других казарм творилось примерно тоже самое: птенцы в черно-серебряном тряслись, а вокруг носились сапфировые акулы-кураторы и важные чёрно-синие птицы-инструктора.
У нас этих экзекуторов аж шесть штук: один инструктор, три куратора и два гвардейца.
Как я понял, куратор – это личинка инструктора с дополнительными обязательствами ведения тактических групп после четвертой недели.
– Короче шестёрка инструктора, – упростил Принц.
Старший встал впереди всех, чтобы мы хорошо его рассмотрели и запомнили. Это бритоголовый мужчина с квадратным лицом и шикарной седой бородой, аккуратной и ухоженной.
Рукава формы он высоко закатал и демонстрировал нам ужасающие шрамы, несколько татуировок, в том числе и одну теург-ленту с печатью – значит за год Яму осилил – и мирмидонские метки – и не менее ужасающие мышцы.
Прозвучало от него представление и вступительные слова.
Погремуху он носил серьезную, такую абы кому не дают – Пращур. Длилась его речь минуты три, но если сократить до сути, то там:
“ Вы отбросы… бла-бла-бла … личинки бла , сор, а вот мы… бла-бла крутые; не то, что вы бла , но бла – это исправить легко, этим бла-бла с-час и займёмся”.
Все слилось в бесконечную череду насилия над собой. Не знаю, как остальные справлялись, я вот плотно облепился медитациями и слабость мышц, по большей части, нивелировалась.
Каждому вручили по сумке с камнями. Очень щадяще – там не больше десяти килограммов и приказали бежать с ней. Ну мы и побежали.
От удара гвардейца у здоровяка рана на щеке открылась. Он бежал кровищей обливался, поэтому на середине маршрута рухнул без сил. Куратор над ним завис и принялся орать, чтобы тот не вставал. И он в итоге и не встал; так нас осталось во взводе восемнадцать.