Клинок Шарпа
Шрифт:
Стрелку, наконец, удалось вставить ногу в стремя.
– Так что же в нем было?
– У нас есть информаторы, так? Сотни. Практически каждый священник, доктор, мэр, сапожник, кузнец или кто-то еще, стоящий упоминания, посылает нам обрывки информации о французах. Мармон ветры не может пустить – нам десять сообщений об этом придет. Но кое-что из этого, Ричард, действительно важно, а кое-что стоит денег, – Хоган замолчал, когда они проезжали артиллерийскую батарею. Он ответил на салют лейтенанта и снова повернулся к Шарпу. – Большинство делает это из чувства патриотизма, но некоторые просят денег в уплату за лояльность. Этот список, Ричард, – мой реестр платежей за апрель, – Хоган поднял глаза и
– И?
– И? Леру прошелся по списку. Он убил большинство из них, убил страшно, и это очень плохо. Но самые плохие новости впереди. Один из этих людей, священник, случайно узнал то, что ему знать не полагалось. Во всяком случае, я бы предпочел, чтобы он этого не знал. И теперь, думаю, это знает Леру.
Шарп ничего не сказал. Его лошадь, получив свободу, счастливо тряслась по тропе, идущей вдоль холмов, так что он просто дал Хогану закончить свой печальный рассказ.
Ирландец утер пот:
– Леру, Ричард, чертовски близок к тому, чтобы причинить нам реальный вред. Мы можем пойти на то, чтобы потерять нескольких священников или мэров, но не это нужно Леру. Мы можем даже смириться с потерей Колхауна Гранта, но Леру приехал и не ради этого. Есть один человек, Ричард, которого мы не можем потерять. Вот за ним-то и приехал Леру.
Шарп нахмурился:
– Веллингтон?
– Его, конечно, тоже, но нет, не Веллингтона, – Хоган раздраженно прихлопнул муху. – Я не должен говорить этого, но я скажу так мало, как только смогу. Ровно столько, чтобы ты понял, насколько важно остановить ублюдка, пытающегося выбраться из фортов, – он снова замолчал, собираясь с мыслями. – Я тебе уже рассказал об информаторах по всей Испании. Они очень полезны, видит Бог, очень полезны, но наших информаторов гораздо больше. Это мужчины и женщины в Италии, Германии, Франции, даже в самом Париже! Это люди, которые ненавидят Бонапарта и хотят помочь нам, и они нам помогают. Уланский полк покидает Милан – и мы узнаем об этом через две недели, узнаем, куда они движутся, в каком состоянии лошади, даже как зовут любовницу полковника. Если Бонапарт орет на генерала, мы знаем об этом, если он просит карту Патагонии, мы и об этом знаем. Иногда я думаю, что мы знаем об империи Бонапарта больше, чем он сам. И все из-за одного человека, которому случилось жить в Саламанке. И именно этого человека, Ричард, должен найти Леру. Когда он до него доберется, он будет пытать его, пока не выбьет имена всех европейских корреспондентов, и мы вдруг ослепнем.
Шарп знал, что не должен спрашивать, о ком идет речь. Он ждал.
Хоган криво усмехнулся:
– Хочешь знать, кто это? Нет, я тебе этого не скажу. Я знаю, Веллингтон, еще пара испанцев, поскольку они переправляют письма в Саламанку.
– А священник знал?
– Да. Тот священник из моего списка знал, а теперь, упокой Господи его душу, он мертв. Большинство же не знает его настоящего имени, только кодовое: Эль-Мирадор.
– Эль-Мирадор, – повторил Шарп.
– Правильно. Эль-Мирадор, лучший чертов шпион на британской службе, и наша задача – не дать Леру найти Эль-Мирадора. А лучший способ это сделать, Ричард, – остановить Леру. Он сбежит, я это знаю, и догадываюсь, когда.
– Когда же?
– Когда мы атакуем форты. В другое время ему не пробраться: мы обложили его со всех сторон. Но в суматохе боя, Ричард, его план должен сработать. Останови его!
– И все? Остановить? Взять в плен?
– И все. Но не надо его недооценивать. Поймай его, передай мне – и я тебе обещаю, полковник Леру не увидит света дня до самого конца войны. Мы запрем его так, что он пожалеет, что родился.
Шарп задумался: задача казалась нетрудной. Шестая дивизия блокировала форты, даже во время атаки пустошь будет окружена. Шарпу или человеку из его роты остается только опознать Леру среди пленных. Он улыбнулся Хогану, желая подбодрить его:
– Считай, что это уже сделано.
– Если ты этим займешься, Ричард, я буду так думать, – такой комплимент стоило заслужить.
Они проезжали поблизости от холма, где собрались зрители, и Шарп приметил улыбающегося всадника, направлявшегося к ним на горячем, но послушном жеребце. Даже с одной рукой лорд Спирс был лучшим наездником, чем Шарп надеялся когда-нибудь стать. Его светлость был в приподнятом настроении.
– Майкл Хоган! Боже милостивый! Вы похожи на скучного священника, сэр! Где ирландская бодрость духа? Где беззаботность, чертовски легкое отношение к жизненным трудностям?
Хоган посмотрел на кавалериста с некоторой приязнью:
– Джек! Как рука?
– Совсем исправна, сэр. Как в тот день, когда появилась на свет. Я ношу ее на перевязи, чтобы вы не посылали меня работать. Ричард Шарп! Видел вашу роту в деле. Они голодны до драки!
– Они хороши.
– Вы оба приглашены на пикник. Прямо сейчас, – он улыбнулся.
– На что? – нахмурился Хоган.
– На пикник. Это французское слово, которое, кажется, все мы скоро будем использовать. Для тех деревенщин, что не говорят по-французски, оно означает легкую трапезу на свежем воздухе. У нас есть цыпленок, ветчина, острые колбаски, немного восхитительного пирога и, что приятнее всего, вино. Говоря «мы», я, разумеется, имею в виду себя и маркизу де Касерес эль-Гранде-и-Мелида Садаба. Вы оба особо приглашены.
Хоган улыбнулся: казалось, Шарп, приняв на себя ответственность за Леру, снял с его плеч тяжелый груз.
– Маркиза! Вот и мне довелось познакомиться с представителями аристократии!
– А как же я? – обиженно вопросил Спирс. – Я для вас недостаточно знатен? Боже! Даже когда мои предки пробовали запретный плод в Эдеме, они настаивали на серебряном блюде! Вы идете? – последнее относилось к Шарпу.
Шарп пожал плечами. Хоган твердо решил идти, и Шарпу приходилось следовать за ним. Часть его жаждала снова увидеть маркизу – другая, большая часть, боялась этой встречи. Он не любил желать то, чего не мог получить, и чувствовал, что сердится все больше с каждым шагом, приближавшим его к вершине холма.
Маркиза, наблюдавшая за их приближением, подняла руку в томном приветствии:
– Капитан Шарп! Наконец-то вы приняли мое приглашение!
– Я здесь с майором Хоганом, мадам, – Шарп тут же пожалел, что сказал это. Он имел в виду, что пришел не по ее воле, что не собирается быть ее послушным рабом, но вышло так, словно его нужно силком тащить в ее общество. Она улыбнулась.
– Благодарю за это майора Хогана, – она обернулась, обратив весь шарм на ирландца. – Мы с вами уже встречались, майор.
– Конечно, мадам. В Сьюдад-Родриго, насколько я помню.
– Да, моя память говорит то же. Вы были очаровательны.
– Ирландцы всегда очаровательны, мадам.
– Как жаль, что англичане не учатся у своих соседей, – она взглянула на Шарпа, угрюмо сидевшего на своей кляче, и снова улыбнулась Хогану. – Как поживаете?
– Замечательно, мадам, и спасибо за заботу, мадам. А вы? Ваш муж?
– Ах, мой муж! – она обмахнулась веером. – Бедняга Луис в Южной Америке, подавляет какое-то колониальное восстание. Как это глупо: вы здесь освобождаете нашу страну, а Луис на другом конце света делает прямо противоположное, – она рассмеялась и снова посмотрела на Шарпа: – Мой муж, капитан Шарп, солдат, как и вы.