Клон 8012
Шрифт:
Возраст оригинала по состоянию на текущий год: 27 лет.
Деятельность: видеоблогер.
Адрес: Великобритания, Лондон, ***-стрит, дом 99, квартира 201”.
Запомнила. Следующая карточка:
“Клон: 7997.
Оригинал: Зигмунд Батлер.
Возраст оригинала по состоянию на текущий год: 75 лет.
Деятельность: учёный, медик.
Адрес: Великобритания, Лондон, ***-стрит, дом 173, квартира 353”.
Моя рука уже тянулась к карточке оригинала 7900, как вдруг взгляд зацепился за неровно выступающую из шкафа карточку. Я на секунду замерла, потому как эта карточка принадлежала оригиналу 11111. Недолго думая, я сделала шаг в сторону и, вытащив эту карточку, приготовившись с жадностью впитывать информацию, но ничего не вышло. Потому что карточка содержала в себе странное. Клон – 11111. Оригинал – прочерк. Возраст оригинала по состоянию на текущий год – прочерк. Деятельность – прочерк. Адрес – прочерк. Один-сплошной-прочерк! Что это такое?.. Что это может значить?..
Возвращая карточку на место, я непроизвольно хмурилась: я пришла сюда за ответами, а не за головоломками. И снова моя рука потянулась к карточке оригинала 7900, а мой взгляд зацепился совсем за иное: “Отдел информации. Рабочий состав Миррор”. Резко развернув руку, я вцепилась пальцами в букву “Р” и начала судорожно искать фамилию Роудриг. Нашла почти сразу: “Адрес: Швеция, Стокгольм, улица ***гет, дом 9”.
…В этот момент я расслышала шаги в коридоре. Они стремительно приближались, но я еще не закончила. Пальцы вцепились в букву “М”, начали шарить по карточкам. Нашли со второй попытки необходимую – М.Мортон: “Адрес: Швеция, Стокгольм, улица ***гатан, дом 54”.
Я хотела еще больше информации. Больше целей. Будь у меня время, я бы схватилась за карточку оригинала 7900 и заглянула бы в карточки оригиналов под номерами 0 и 1 – кем были первые из первых?.. Но я не успела. Стоило мне только вернуть карточку с информацией по Мортон на её запылившееся место, как входная дверь распахнулась настежь.
Глава 12
Я ожидала увидеть хозяйку кабинета, миссис Лундберг, и потому почти удивилась, когда порог кабинета переступил Сигге Хеллстрём. Вот чью карточку я хотела посмотреть следующей после Роудрига и Мортон. Может быть даже стоило начать именно с его карточки…
– Так-так-так… – помощник главного хирурга плотно прикрыл за собой дверь и сразу же вцепился в меня плотоядным взглядом. – Кто тут у нас… 8012, – он немного помолчал, с ног до головы обдав меня нарочито оценивающим взглядом. – Я, знаешь ли, предпочитаю блондиночек, хотя непротив иногда употребить и азиаточек, но рыжих у меня до сих пор не было… – с этими словами он начал приближаться ко мне. – Что ты здесь делаешь, мышка? Ты ведь знаешь, что тебе нельзя здесь находиться, – остановившись напротив меня, Хеллстрём вдруг коснулся моего оранжевого локона и начал аккуратно наматывать его на свой указательный палец. От него разило потом и ментальной грязью, но вот что странно – я не ощущала ни малейшего намека на страх от происходящего. – Тебя жестоко накажут, когда узнают о том, что ты совала свой миленький курносый носик в запретную зону. Но, знаешь, мы можем никому ничего не сказать, – с этими словами он отпустил мой локон и этой же рукой резко, с нарочитой силой схватил меня за грудь. Я ударилась спиной о стеллаж, что сразу же вызвало у него злорадную улыбку. – Задирай юбку и не издавай ни звука, – вторая его рука поспешно опустилась к подолу моей юбки, но я молниеносно положила свою руку поверх нее. Не прекращая смотреть прямо в глаза морального урода и ощущать его сжимающую лапу на своей груди, я спросила совершенно ровным тоном:
– Сколько тебе лет?
– Тридцать девять. Тебе может показаться, будто я для тебя староват, но уверяю тебя – чем старше мужчина, тем больше кайфа для женщины…
Он не успел договорить. Потому что мне было неинтересно. Меня интересовал только его возраст, потому как я знала возраста всех своих целей, а остальное меня нет, не интересовало.
Стремительно вытащив из кармана своего пиджака спицу, при помощи которой несколькими минутами ранее открыла дверь этого кабинета, я с размаха всадила её остриё в сонную артерию ублюдка.
Он успел понять, что именно я сделала. Успел почувствовать моментальный приход своей смерти. Я видела это по его ошарашенному взгляду. Он хотел вытащить спицу из своей шеи, но у него получилось лишь усугубить состояние раны. Кровь начала бурно фонтанировать в сторону, он в считаные секунды завалился на пол, лицом вниз и, произведя последнее судорожное движение, окончательно замер. Кровь продолжила выливаться из тучной шеи, собираться в лужу, уже начавшую просачиваться под ножку стола и в щели потёртого паркета…
Мои впечатления от произошедшего оказались странными. Никакого шока. Никакого страха. Никакой растерянности. Ничего особенного – то есть ничего из того, что бы я не могла предугадать. Клоны прежде не лишали жизней оригиналов. Насколько мне известно. Максимальное наказание для клона – полный разбор. Я всю свою жизнь прожила со страхом быть разобранной – с чего вдруг ему усиливаться в эту минуту?
Сначала я действительно не видела никакой причины для обоснованного страха. Но вдруг поняла: разберут! Стоит только оригиналам увидеть труп себе подобного, оригинальную жизнь, отобранную клоном, как самый главный мой страх оживёт: меня будут резать без анестезии, долго и мучительно, пока боль не лишит меня разума, а кровопотеря не лишит меня жизни. И это произойдет сегодня. Сейчас. Через пару часов или всего лишь через пару десятков минут…
За окном послышались хлопки, и я неосознанно вздрогнула: лаборанты открыли двери медицинской кареты и вновь начали грузить в нее портативные холодильные камеры с органами. Загрузив первую партию, они ушли за второй, оставив двери машины открытыми…
Я не задумывалась о том, что делаю. Иначе бы прихватила с собой пару-тройку десятков карточек оригиналов и работников Миррор.
Я подбежала к окну, распахнула его и выпрыгнула на улицу, больно стукнувшись коленом о кособокий подоконник. Стремглав преодолела двадцать метров до медицинской кареты, впрыгнула в её открытую пасть… Как часто я представляла, как меня в виде разрозненных кусков мяса помещают в эту машину? Как долго боялась этого дня? И вот сама запрыгнула, вся целиком, не по кускам… Неудачное место для пряток: вариант всего один – забиться под стеллаж, на котором уже стоят морозильные камеры с органами подобных мне клонов… Я сделала это. Залезла под стеллаж, поместилась в узкую щель, приникла щекой к холодному полу и забыла, как дышать… Всё в последний момент. В момент, когда последняя партия органов приближалась к карете.
– Почему сегодня с задержкой? – спросил один лаборант у другого. – Мы должны были выехать еще два часа назад.
– Ты как новичок, Улоф, хотя работаешь в доставке уже шесть месяцев. Не переживай, органы в таких криокамерах могут храниться месяцами, так что мы никуда не опоздаем, – с этими словами ноги одного из вошедших в машину мужчин остановились прямо перед моими глазами, и на железную стойку над моей головой с грохотом установилась одна из морозильных камер. – Кто бы мог подумать, что лёгкие могут быть такими тяжёлыми… – он гнусаво хихикнул и отошел.