Клон Иисуса
Шрифт:
Каин посмотрел в воду, которая была налита в кувшин с широким горлом. И убедился, что сын прав.
Когда он уже хотел отпустить сына, прибежали его братья Мицраим, Хул и Фут. Тяжело дыша, они объявили, что их мать Неелатамек так и не пришла в себя. Сначала ее дыхание было частым, а теперь оно остановилось.
Жена Каина умерла.
Когда они сообщали ему это и плакали, Каин рассматривал лица детей, в облике которых тоже проступил черный цвет. Это был не загар или сажа от дымящих котлов. Объяснить это было невозможно. Только беспощадным проклятием Ноя.
"Ну что ж, – сказал Каин сам себе, – жрецы должны отличаться от остальных. Пусть у нас будет черная кожа. Так нас станут бояться еще больше".
Он совсем не мучал себя мыслями о Неелатамек. Его душа никогда не была наполнена большими чувствами к этой женщине. Без ее помощи ему было бы труднее путешествовать в ковчеге и вставать на ноги, меняя одно место поселения за другим. Но в последнее время она была ему не нужна. Ее присутствие тяготило его. Он не заходил на ее половину. В доме она была только для воспитания детей. Дети выросли. Можно было обходиться и без Неелатамек. К тому же в Вавилон стекалось много женщин, которые готовы были с легкостью дарить свою любовь. Они жили прямо с рабочими на стройке. Среди них выделялась красавица Куниш, которая приглянулась Каину. Вот с ней он по-настоящему был ласков, заботился, чтобы Куниш жила в отдельном шатре, ни в чем не нуждалась. И чтобы у нее больше никого не было. Во время любовных ласк он называл ее «вавилонской блудницей». Она хохотала от этих слов, закидывала назад красивые волосы и падала в объятья своего властителя, покрывая его тело поцелуями. Неелатамек ему только мешала привести избранницу в свой замок. А теперь он мог это сделать. И никто не скажет ему ни слова упрека.
Дети тоже горевали недолго. У них было много забот: люди продолжали приходить к Вавилону. Они сами предлагали свои усилия для разных работ. Башня высилась. Чтобы увидеть ее до конца, приходилось запрокидывать голову. И город вокруг башни разрастался. Сыновья Каина посмеивались над строителями, говорили про них, как про сброд. Они выбрали из самых сильных мужчин-надсмотрщиков, которые подгоняли рабочих бичами, изготовленными из воловьей кожи.
Иногда люди умирали от болезней, недоедания или обезвоживания. Так, часто бывало, что до нового урожая продуктов почти не оставалось. Обессилев, они падали с вершины башни на землю и разбивались. На это не обращали внимания. Тела уносили и работы продолжались. Но если сверху падал и разбивался кирпич, виновному в таком ротозействе полагалась смертная казнь. Еще бы! Ведь чтобы поднять корзину с кирпичами на веревке, уходило очень много времени. Десятки дней. И любая расточительность была недопустима.
По приказу Каина продолжались жертвоприношения. Некоторые родители, узнав, что их ребенок родился в плохое время, сами отдавали дитя для обряда. А рядом с жертвенником Ханаан организовал место казни для провинившихся. Каждый день начинался с того, что люди, идущие из своих нор и шалашей на работы, видели, как убивают допустивших непослушание или нарушивших правила Вавилона.
Десятилетия стройки принесли результат. Башня вздымалась в небеса. Армилус ликовал. А Каин почти окончательно утерял дар радости. Безоглядная власть тешила его. Но лишь потому, что он мог отомстить любимым сыновьям Ноя за свое унижение. Однажды он повернулся в сторону гор, откуда был изгнан за свой проступок, и прокричал:
– Ной! Ты сказал, что мои дети будут служить Симу и Иафету? Смотри! Их потомки выполняют все мои приказы! Скоро мы доберемся до Бога! Никто не посмеет встать на пути. Даже с черными лицами мы будем самыми главными в этом мире.
– Но после меня, – проговорил Армилус, который, как всегда, неожиданно появился рядом.
Он выступил из-за спины Каина и довольным голосом сказал:
– Бог наказывал людей потопом, думал, что все изменится! Дал людям Завет, который они должны исполнять. Но нет! Новая жизнь не наступила! Я всех сбил с толку. Вместо работ на радость себе и родным, вместо трудов на поле, заботы о потомстве они строят эту башню, чтобы доказать Господу мое величие.
– И Бог молчит! – подтвердил Каин. – Взирает на нашу великую башню и скрывается за своими тучами!
Но они ошибались.
Когда до окончания постройки оставалось совсем немного времени, а вершина башни скрывалась за облаками, в небе началось светопреставление. Летали молнии и гремел гром, проливной дождь обрушился на изголодавших, изможденных строителей, которые все равно продолжали работать. Не могли остановиться из-за недремлющего свиста бичей надсмотрщиков, их крика и ругани.
Бог воспротивился.
До этого люди говорили на одном языке. Все изменилось.
Началось с того, что один строитель попросил другого передать несколько кирпичей. А в ответ вместо привычных слов услышал странные звуки.
– Ты меня обзываешь? – закричал он, набросившись на соседа с кулаками.
Но его сосед продолжал нести тарабарщину. За непонятный язык охранник ударил строителя бичом. Только что поднятая корзина с кирпичами полетела вниз. Разозлившись, рабочий, потерявший привычный язык, разбил надсмотрщику голову, выхватил бич и сбросил его тело вниз.
С этого момента все принялись нападать друг на друга. Люди, которые поднимали корзины, не могли уяснить, что им кричат с высоты. Укладчики кирпичей бросали в них камни и доски. Один человек не знал, чего хочет другой.
Не только строители башни, весь город пришел в неистовство. Грандиозный план Армилуса рушился на глазах. Строгая система, выстроенная Каином и его сыновьями, пошатнулась. Обозленные люди никого не слушали. Весь день и ночь они бегали по городу с факелами, поджигая дома и шалаши. От их ярости нигде не было укрытия.
– Ты должен выйти на площадь и припугнуть всех! – кричал на Каина Армилус.
– Что я им скажу, если они не понимают моих слов? А я не понимаю, что они мне отвечают! – визжал Каин в ответ.
Толпа начала приближаться к замку правителя города. Каин видел, что не может никуда спрятаться от вавилонского столпотворения. Он сидел на своем троне, вслушиваясь в нарастающие крики. Удары по дверям его замка становились сильнее и жестче. Совсем недавно тихие и покорные жители Вавилона рвались к нему и его детям. Двери уже скрипели и вываливались из петель.
И вот это случилось. Толпа ворвалась в его замок. Первым к Каину подбежал мужчина с ножом. Он со злостью смотрел в лицо верховного жреца Вавилона. Каин его узнал. Это был отец ребенка, которого он первым принес в жертву.
– Что сейчас говорят тебе твои звезды? – закричал мужчина, замахиваясь ножом.
Каин даже не попытался устраниться или прикрыться, когда рука налетчика взмыла в воздух. Удар пришелся прямо в сердце.
– Надеюсь, на этом всё! – успел прошептать верховный жрец перед смертью.